Город-скрепка

В моей памяти всегда жила картинка псковского кремля - Крома: длинная стена и огромная, бесконечно величественная, грозная круглая башня (почему-то одна), которая занимала в сознании едва ли не все пространство. Спустя годы увиденное в детстве предстало в ином свете - та самая башня оказалась не единственной, не самой большой, вполне соразмерной ландшафту. Ощущение бесконечного величия, впрочем, неизменно: вид, открывающийся на псковский кремль, буквально оглушает, и неудивительно, что в несовершенном человеческом сознании кремль полностью затмевает окружающее пространство. Кажется, что без него все вообще потеряет смысл.

Предтеча

Что не так? Все вроде бы на месте. На фоне бледнеющего неба отражают лучи заходящего солнца купола Святой Троицы. Собственно, с этого пятачка с благословения псковской княгини Ольги начало свое шествие по России православие. Дальнейшая судьба города-предтечи оказалась во многом печальной: рожденная здесь энергия поглотила его, мощный средневековый город-республика превратился в конечном счете в захолустье империи.

Что не так? Что не дает отдаться целиком величественной картине крепостных стен, башен, белоснежно-золотистого собора, супрематистских древних церквушек, часовен, колоколен, звонниц, возвышающихся на берегах славных рек - Великой и Псковы? Глядя на них на излете дня с Ольгинского моста, думаешь, что нарушено что-то в этой средневековой целостности, нечто, что не дает насладиться ею сполна. Постепенно возвращается слух - и возвращаешься на землю. "Черный бумер, черный бумер..." Шатер-кафе у подножия одной из башен, пиво рекой и океаном попса... Неказисто.

Простое и совершенное

"Людям хочется простого и понятного. Их за это невозможно осуждать. На самом деле мы тоже играем "простую" музыку". Про простую - несколько лукаво. Денис Кугай поет по-английски. Редкий персонаж - рок-музыкант, который преподает в институте на кафедре английской филологии и зарабатывает профессиональным переводом. Профессором его не назовешь. Разве что взгляд - цепкий, проницательный. В остальном - нечто среднее между Куртом Кобейном и Леонардом Коэном. "Это пройдет, я имею в виду то, что творится вечером у крепости, - тихо и уверенно говорит Кугай, лингвист, переводчик, учитель, а в свободное время - лидер псковской группы "Слезы счастья". - И это не должно смущать. Псков - город торговцев и интеллектуалов. Так здесь было веками. И это очень правильное соревнование элит".

Красивое название - "Слезы счастья". По мере того как мы движемся по улицам Пскова, мы обрастаем друзьями и знакомыми Дениса. Они появляются из коротких разговоров по мобильному, исчезают, возвращаются, обсуждая будущее время... В Пскове редко обсуждают настоящее, как правило - прошлое или будущее. В крайнем случае - present perfect - время, которого в России не знают. То есть если и знают, то только в Пскове.

Псков, как ни странно, гораздо более "Петербург", чем сам Петербург, и гораздо более "Москва", чем сама Москва. То есть он "западнее" Петербурга и "московистее" Москвы. Один из древнейших центров северо-восточной Европы. Город, который в XIV-XVI веках по масштабу, по мощи, по влиянию для ближайших соседей - поляков, литовцев, немцев - был сравним с Лондоном и Парижем. Наша русская Равенна, великий вольный город, принесенный в жертву русской государственности.

Диалоги... "Мы будем есть паэлью... Потому что хочется креветок, рыбы... Да, я ем только мясо. Что? Окрошку? Нет, исключено. Окрошка - это гадость. Что ты сказал? Россия для русских? Ты уволен! Да, я - русский и я ненавижу сладкий квас с колбасой... Нет, если мы не будем есть паэлью, нам вообще можно не встречаться..." Не всегда поймешь, говорят они всерьез или так себе, шутят. Набоковские "дуэли". В Денисе Кугае вообще много набоковского - кентавр с русским телом и английскими мыслями.

Диалогическая прогулка заканчивается в гостях у преподавателя английского языка шумным ужином из эскалопов, тушеных овощей и австралийского Шираза. Каждый вносит свою лепту в готовку, превращая ее в искрометное общинное действо. Вечер заканчивается медлительной чайной медитацией - редкие коллекционные чаи, о которых Денис может говорить часами. Каждый новый чай он предваряет яркой легендой: один успокаивает, другой неожиданно взбадривает, пробуждая какие-то глубинные энергии, третий - стабилизирует твое состояние, отчего все мысли послушно выстраиваются в очередь к красоте, и, наконец, четвертый доводит до абсолютного изнеможения, после которого ночные улицы Пскова распахиваются перед тобой, как ворота сказки.

Имя экономическое

Шквал энергии! Невысокого роста, худой, подтянутый, в отлично скроенном костюме в тонкую полоску, Лев Шлосберг (лицо, признанное Минюстом РФ иноагентом) мгновенно заполняет собой все пространство, сразу же выясняет суть интереса и обрушивает на собеседника мощный поток информации. Сегодня он занимается изданием газеты "Псковская губерния", руководит Северо-Западным региональным Центром публичной политики и является одним из самых ярких общественных деятелей Пскова. Впрочем, самым значимым его проектом по-прежнему остается Псковский вольный институт. В начале 1990-х он был одним из инициаторов его рождения - абсолютно фантастического по тем временам проекта. Да и по нынешним: много ли в последнее время открылось серьезных частных вузов?

"Псков, к сожалению, до сих пор остается городом с головой, повернутой назад, - пулеметной очередью чеканит фразы Шлосберг. - Словосочетание "город-музей" опасно для современной жизни. У нас есть уникальное наследие, но что мы добавляем к нему сегодня? Псков, как всякий живой город, есть имя экономическое. Европейский статус Пскова в средневековье определяли две сферы человеческой активности - военная и торговая. С войнами, будем надеяться, покончено. Поэтому единственный шанс - развивать экономику. Про туризм разговоры уже оскомину набили, но мало кто понимает, что туризм - это прежде всего развитая инфраструктура и хорошие отношения с соседями. В городе всего одна четырехзвездочная гостиница, и та открылась на днях. Причем город не вложил в проект ни копейки, все деньги инвестировал бизнес. И это лучший инвестиционный проект в Пскове за последние 20 лет. О каком привлечении внешних инвесторов может идти речь, если им до самого недавнего времени некуда приехать было?"

Лев как будто угадывает все потенциальные вопросы собеседника, сам их себе задает и мгновенно на них отвечает. Остановить его невозможно, потому что, о чем бы он ни говорил, всякий раз кажется: вот сейчас он заговорил о самом главном. "Дальше идем. Псков - это по-прежнему город-скрепка, сегодня - между Россией и Евросоюзом, который граничит с нами через Латвию и Эстонию. Эти страны в преддверии вхождения в Шенгенскую зону намерены расширить свои консульства в Пскове. Но новые помещения им не выделяются. Как результат - отношения все больше "съеживаются". Мы как будто все время спотыкаемся об эту границу".

В общем-то, прав издатель Шлосберг: в некотором роде Рига с Таллином ближе Пскову, чем Москва. По крайней мере дивиденды от "скрепки" с Евросоюзом могут дать Пскову немало и глупо не воспользоваться этой геополитической данностью.

Лазурный берег Псковы

"Я учусь на социолога. А социологи, как известно, живут в мегаполисах. Жаль, но придется расстаться с Псковом", - говорит Ольга (вот и ее тезке-княгине тоже однажды пришлось расстаться с Псковом). Показывая город, Ольга старается направить наше внимание не на исторические объекты, как поступают традиционные гиды, а на последние актуальные его проявления. Нормально: студентка предпоследнего курса факультета социологии Вольного института - элитного псковского вуза, в котором, в частности, преподает и Денис Кугай.

Жарко уже с утра. Ныряем, словно в прохладный водопад, в небольшой ресторанчик. У стойки бара - три стеснительные девицы. "Вы нас покормите?" - "Вы хотите поужинать?" (на часах тем временем полдень). - "Вы тут уже ужинаете?" Некоторая заминка, потом улыбка: "Мы еще обедаем". - "Отлично! С вашего позволения, мы позавтракаем. У вас есть мате?" - "Вы можете сесть за столик, я вам принесу меню". - "То есть мате у вас есть?" - "Мате? Нет, мате нет. Есть вино, ром, виски, пиво..." - "Отлично! Тогда, пожалуйста, зеленый чай и (заглядываем в меню) салат из тунца со свежими овощами под провансальским соусом. Это вкусно?" - "Это очень вкусно..." В принципе, это был первый правильный ответ. Девицы улыбнулись. В этой тройственной улыбке подкупала искренность. Стало совестно. По-хорошему, надо было засунуть свой снобизм во внутренний карман пиджака и не вынимать его до Витебского вокзала...

Салат оказался восхитительно вкусным, после зеленого чая пришла долгожданная истома, последовали роллы, молочный коктейль... За окном плыл полуденный Псков - мозаичным баулом старушки, тонкой дамской сумочкой, аккуратными цветочными клумбами, рвущейся на ветру газетой и бледными тенями безмятежно шуршащих такси. Проходим квартал, прилегающий к отелю Old Estate, вниз по улочке: кипит стройка - один за другим выстраиваются маленькие коттеджи. Цепляясь за террасу над Псковой, утопая в зелени лип и тополей, они зависают над рекой, вызывая ассоциацию с французской Ривьерой - элитными приморскими кварталами Лазурного берега.

О строительном и девелоперском буме здесь говорить еще рано: обновление Пскова идет со скрипом, но главное, что, в отличие от тех же Москвы и Петербурга, обновление, за единственным исключением, идет корректно, не нарушает прежнего, исконного ощущения города. Ольга открывает нам один за другим уголки старого и нового Пскова, попутно цитируя Хайдеггера и Фуко. Прогулка забавно закручивается по спирали: куда ни пойдешь, неизменно возвращаешься в исходную точку. Город исторически спроектирован так, что все его маршруты, согласно внутренней центростремительной логике, приводят к Крому.

За углом

Упомянутое исключение - как раз напротив Крома - больная точка нынешнего Пскова, так называемая Золотая набережная - ближайший к кремлю пустырь на берегу Псковы, который несколько лет назад начали активно застраивать. Хотя охранные археологические работы были проведены, тем не менее проект оказался скандальным: слишком уж явно была нарушена историческая этажность - строящиеся дома перекрывают вид на кремль. Да и очертания фасадов стилистического доверия не внушают. В итоге проект временно заморожен. В идеале, в этом месте нужно бы строить парковую зону (увы, нерентабельно), а максимальная высота зданий не должна превышать пары этажей, как это, собственно, практикуется в остальных старых кварталах.

Кирпичные остовы элитного недостроя, увенчанные журавлем крана, обиженно застыли параллельно крепостной стене. Картинка получается вполне абсурдная. С древнего мостика через Пскову ее пристрастно обсуждает пара местных слегка поддатых "интеллектуалов": "А красиво смотрится. Не хуже Троицы". - "Чего?" - "Ну, кран..." - "Дурак ты, Михаил. Ничего в красоте не смыслишь. Изуродовали вид". - "Сам дурак, Николай! Я в будущее смотрю..." - "Какое будущее, Миша? Где ты его видишь, будущее?" - "Да вон, за углом наше будущее..."

Цена вопроса

Пресс-конференция известного российского экономиста Михаила Делягина, которую организовал Центр публичной политики Льва Шлосберга. Вся городская элита в сборе. Столичный гость красочно и складно описывает макроэкономическую ситуацию в России, убедительно излагает неизбежность предстоящего глубокого кризиса, но когда доходит до перспектив преодоления оного, выясняется, что кроме банальной смены элит на федеральном уровне, предложить ему нечего. Тогда как рецепт у экономиста, что называется, под ногами. Москва упрямо игнорирует рост регионального самосознания. Увы всем нам.

"Приходите, завоевывайте рынки Москвы и Петербурга!" - с душевной простотой обращался Делягин к деловой элите Пскова. Псковская элита отвечала сдержанной ухмылкой: "Сколько стоит вход на ваши рынки?" Да и нужны ли им эти рынки? И так - по кругу... "Мы давно перестали верить в миф про доброго царя: такого не бывает. И в миф про чиновника, который наворует до того, что из ушей полезет, и тогда перестанет. Не перестанет, - с улыбкой бросает один из представителей этой элиты, директор Псковского мясокомбината Александр Шерстнев. - Поэтому надеемся только на себя". Ну так и во всем мире бизнес надеется только на себя. На кого ему еще надеяться?

Лев Шлосберг тем не менее преисполнен загадочного оптимизма: "В наших недостатках есть свои преимущества. У нас нет нефти, нет бриллиантов, нет градообразующих мегапредприятий. Поэтому у нас нет монополистов ни в экономике, ни в политике. И поэтому властная элита у нас всегда обречена обновляться, здесь всегда будет конкуренция. Это значит, что особые преимущества автоматически получает малый и средний бизнес. В Пскове его доля составляет 20% - в два раза больше, чем в среднем по стране. По сути, главное, что нужно преодолеть городу, - это эффект консервной банки. Единственным фактором роста Пскова всегда была открытость внешнему миру..." В заочном диалоге регионального топ-менеджера и общественного деятеля забавно проступил старый спор псковских торговцев и интеллектуалов, о котором упомянул Денис Кугай. Хотя и первым, и вторым хочется, строго говоря, одного, но просто немного по-разному. И рефлексии московского эксперта обоим представляются искусственными, чужеродными.

Ощущение земли

Есть ли возраст у этого города? Не первый десяток лет археологи стяжают в псковской земле дух древности, но точная дата основания города по-прежнему не определена. Предполагается, что первоначальные поселения (то ли балтов, то ли славян, то ли угро-финнов) в излучинах Великой и Псковы появились порядка двух тысяч лет назад. В знойной Палестине зеленоглазый назарянин смущал умы фарисеев, а здесь самостоятельно утверждалась какая-то юная жизнь. А через тысячу лет здесь сформировался влиятельный город-республика, который сохранял свою независимость до начала XVI века.

"За Псков, за Святую Троицу!" - с этими словами псковские дружины противостояли и немцам, и новгородцам, и Москве, - рассказывает сотрудник Псковского музея-заповедника, кандидат исторических наук Анатолий Александров, сидя на высоких каменных ступенях Приказных палат Кремля. - Москва по-прежнему воспринимается в псковском самосознании враждебно. Второй удар нанес Пскову Петербург, оттянув на свое строительство лучшие силы и забрав практически все влияние в регионе. Тогда, кстати, и возникло такое социальное явление, как скобари. Тем не менее Петербург псковитяне воспринимают скорее как младшего брата. К сожалению, коренных псковитян осталось мало: почти всех скосила последняя война..."

Древний кремль настолько величествен, что поначалу остальной город кажется невзрачным. Постепенно в него начинаешь вглядываться и... влюбляться. Город создан, чтобы в нем жить. Полвека назад его искалечила война, его калечили советской архитектурой, его калечило бардаком 1990-х, но он не утратил обаяния. Если кто-то из читателей ностальгирует по старой Москве, по девственному, еще не обезображенному новыми бизнес-центрами Замоскворечью, добро пожаловать в Псков. Здесь кварталы сохранили свою дореволюционную этажность, стены домов - свои нежные акварельные цвета, дворы - свой домашний уют. Здесь все, даже недавно отреставрированное, дышит и светится, как прежде, - отблеском зари, дыханием сумерек, здесь по-прежнему не утрачено ощущение земли, на которой стоит город.

Тимофей Хмелев, «Эксперт Северо-Запад»,Санкт-Петербург – Псков,