«Анатомия желаний» от Эдуарда Шарипова

Первая декада февраля в Пскове, так же как и первые дни июля традиционно отданы Пушкину. При этом, ни театральный фестиваль, ни праздник поэзии, то есть день рождения и дата смерти поэта, послужившие поводом к культурным событиям, не обходятся без участия художников. Соответственно, к спектаклям и читкам стихов добавляются вернисажи.

Да и сам Александр Сергеевич, как известно, любил «черкнуть» на полях своих рукописей изображения героев, миниатюрные сценки и свой неповторимый профиль. Так текст небрежно и точно сопрягается с рисунком, а любое обращение - живописца ли, рисовальщика? – неизбежно превращается в концептуальный жест. И выставка Эдуарда Шарипова, что открылась в читальном зале Центральной городской библиотеки, зримо подтверждает это правило.

Начнем с того, что кроме библиотеки, эту экспозицию вряд ли где еще можно было бы увидеть. Исключительно в силу специфичности представленных объектов. Это как бы иллюстрации к знаменитой сказке Пушкина «О рыбаке и рыбке»: «Жил старик со своею старухой у самого синего моря…» Но в том-то и фокус, что «как бы».

В мозгу читателя щелкает, и вспоминаются красочные иллюстрации для детских книжек.

Но у Шарипова не иллюстрации, а нечто иное. А именно: «Анатомия желаний». За основу взята пушкинская сказка о пагубности стремления к власти и богатству, да еще не за свои собственные заслуги, а по волшебству. Но художник не иллюстрирует, а концептуализирует всем известное содержание, использую приемы так называемого «минимализма в искусстве». Его графические листы, где белая поверхность э это не плоскость, а глубина, «испачканы» своего рода иероглифами, некими кодами, за которыми стоит то или иное желание.

Сие умственное усложнение вовсе не обязательно, произвольно, но оно входит в замысел. Под каждой картинкой – строчка из сказки, которую можно и не читать. Пушкинская строчка отсылает к хрестоматийному тексту. Тогда как «черная иконка» в глубине листа уводит в чистое постижение, подобное тому, что испытывает европеец, не знающий японского, перед листами традиционной каллиграфии – нескольких иероглифов, запечатленных философом из Страны Восходящего Солнца.

Соединяясь, две этих реакции на изображение и знакомый с детства текст, порождают переживание открытия, чувство чего-то нового. Ну, а чисто технически этот эффект вызван все той же минимальностью рисунка, скупостью средств, не отменяющих их выразительности. Через малое – к многому. Линия провоцирует мыслительную глубину.

Эдуард Шарипов своими черными линиями прорезает ткань, поверхность, внешний свет опрокидывает зрителя в другое измерение.

Вообще эксперименты с цветом характерны для Шарипова, в чем тут же можно и убедиться. Потому что на другой стене, в пандан к графике, - два живописных полотна.

Одно – «Одиночество» - черное. Другое – «Бал» - белое. Контраст - понятен. Ассоциация к черному и белому квадратам Казимира Малевича – тоже.

В белом мареве две зыбкие – фигуры – Александр и Натали: свет, жизнь, праздник, обещание радости.   

На черной плоскости едва угадывается одинокая фигура поэта да крест: тоска, одиночество, смерть.

Два начала, две противоположности – синтез. «Анатомия желаний», как и анонсировал художник, завершается кульминацией: всё, аллес, желаний больше нет. Но диптих означает дуализм, а там где «нет», присутствует и «да».

Инь и Янь, Мрак и Свет (далее, если желаете, продолжайте сами). 

В Пскове художников, на которых можно смотреть без слез умиления, раз два и обчелся. Эдуард Шарипов – один из них. Его камерный, философский эксперимент был возможен только здесь, среди книг и привыкших к чтению глаз.

Саша Донецкий