Про то, как королева красоты убила свою мать кочергой

Полубезумная старуха семидесяти лет и её сорокалетняя дочь существуют вместе под одной крышей и ненавидят друг друга. Настолько, что их отношения лучше всего определяются словом война. Унылая безысходность провинциального прозябания то и дело взрывается вспышками животной ненависти, дикими сценами семейных разборок, чуть ли не мордобоя.

Понятно, что тотальная, каждодневная, изматывающая война двух, казалось бы, родных людей, матери и дочери, ничего хорошего не обещает, и неизбежно должна закончиться чем-то ужасным. Чеховское ружье, которое, по законам безупречной драматургии, просто обязано выстрелить, давно заряжено. И не важно, что здесь не ружье, а кочерга.

Кочерга тоже сгодится для того, чтобы поставить кровавую точку в черной трагикомедии.

Об авторе

До международного признания «Королевы красоты» Мартин МакДонах, сын рабочего-строителя и уборщицы из Ирландии, жил в Лондоне на пособие по безработице и писал сценарии, без особого, однако, успеха: вся его писанина отвергалась редакторами художественного теле- и радиовещания. Это продолжалось до 1996-го года, когда всего за восемь дней он сочинил пьесу, которая вдруг открыла ему дорогу на Бродвей. «Королева красоты» неожиданно была поставлена в Нью-Йорке и получила множество престижных театральных премий. В течение следующих нескольких лет Мартин МакДонах продолжал сочинять пьесы и постепенно превратился в «современного Чехова», тогда как сам успешный драматург, по его собственному признанию, рассматривал театр лишь как этап на пути к большому кино.

В 2004-м году МакДонах «за копейки» снял короткометражку «Шестизарядник». Дебют в кинематографе обратился триумфом: МакДонах получил премию «Оскар» в номинации короткометражных фильмов. Следующая работа – фильм «В Брюгге» (в российском прокате «Залечь на дно в Брюгге») стала открытием фестиваля независимого кино Санденс и укрепила репутацию МакДонаха как талантливого сценариста и режиссера, удостоившись номинации Американской киноакадемии за лучший оригинальный сценарий. В марте следующего, 2011-го года, на экраны Европы и Америки выйдет третий фильм МакДонаха «The Guard» (в российском прокате он будет называться «Залечь на дно в Дублине»).

МакДонах в Пскове

И вот Мартин МакДонах добрался до Пскова. В том смысле, конечно, что персонажи дебютной пьесы знаменитого ирландца вышли на псковскую сцену. Постановку «Королевы красоты» на сцене Псковского драмтеатра имени Пушкина осуществил молодой режиссер из Петербурга Андрей Трусов. Большой знаток ирландской драматургии вообще и Макдонаха в частности, Трусов уже ставил любимого автора («Череп из Коннемара») в петербургском Молодежном Центре театрального и киноискусства «МИГ».

Для начала Андрей Трусов и его соавтор по переводу Станислав Альбанов сделали новый, более «аутентичный» русский текст пьесы, поскольку имеющийся, по их оценке, страдает не только неточностью, но и абсолютно не отвечает духу первоисточника. Затем приступили к репетициям на малой сцене, причем режиссер выступил и в качестве художника. В ходе репетиций пришлось заменить актеров, первоначально заявленных на роли. После вынужденного перерыва, вызванного тем, что Псковский театр в течение месяца простоял опечатанным из-за противопожарных требований, репетиции были перенесены на большую сцену. Пока, правда, в «малом масштабе»: зрители располагаются на трибунах амфитеатра прямо на сцене, глаза в глаза с актерами.

Премьерный показ шокировал зрителей и начался с небольшого скандала: некоторые зрители в знак протеста покинули театр. Одна из реплик недовольных: «Такой театр нам не нужен».

История, датированная автором 1989-м годом, то есть как раз тогда, когда начинающий писатель Мартин МакДонах сочинял свои первые телесценарии, происходит в сельской глуши на западе Ирландии.

Обыкновенная история

Близкая к маразму, но по своему хитрая Мэт Фоллан (Роман Захаров) катается на инвалидном кресле, слушает радио и смотрит бесконечные телесериалы, пялясь в экран старенького переносного телевизора. И все-таки главное занятие старушки по жизни – подавление личности дочери Морин (Карина Облакова), которая фактически живет в рабстве у собственной матери.

Несчастная Морин, не первой свежести женщина, пережившая в юности нервный срыв вдалеке от дома, в чужой и жестокой Англии, она до сих пор девственница, мечтающая о любви. Между двумя бабами разыгрываются дикие сцены.

Желание матери - во что бы то ни стало удержать дочь возле себя. Стремление дочери - вырваться на свободу. Банальная, как говорится, бытовуха, история, которая могла произойти где угодно.

И вот является принц местного розлива, ненадолго вернувшийся из Англии бывший возлюбленный Морин – Пато Дули (Алексей Масленников-старший), который назначает Морин своей «королевой красоты». Встретившись на вечеринке по случаю отъезда родственников в Америку, мужчина и женщина проводят ночь вместе, но вынуждены расстаться: Пато уезжает обратно к себе в Англию, потому что там, как он признается, даже ночуя «на зассанном и заблеванном матрасе», понимает, что никогда не вернется в Линен, настолько велика его ненависть к этому провинциальному городку. Как замечает младший брат Пато – Рэй Дули (Алексей Масленников-младший), собирающийся бежать от провинциальной скуки в Манчестер, «есть вещи пострашнее, чем наркотики», и эти страшные вещи для него – собственно жизнь в провинции, где всякий одаренный человек обречен на прозябание и гибель, если не физическую, так духовную.

Провинциальный дурдом

Если говорить о драматургии, то она, на первый взгляд, проста: четыре персонажа, и все главные: два антагониста, мать и дочь, и герой-избавитель – Пато Дули. Функция Рэя – связать два одиноких сердца, и именно он извлекает на свет пресловутую кочергу, тогда как задача матери - сделать все, чтобы наметившийся было союз не состоялся, и тем самым окончательно загубить дочь. Когда старуха Мэт перехватывает у доверчивого Рэя письмо (в котором Пато признается в любви и зовет Морин вместе с собой в Америку) и сжигает его, дочери, по поведению матери догадавшейся о ее подлом поступке, ничего не остается, как в приступе отчаянья проломить родному человеку череп.

Несмотря на незамысловатость сюжета: преодоление препятствий к любви, пусть и ценой преступления, - пьеса МакДонаха не так проста, как кажется, предоставляя актерам возможность существовать как бы в двух планах: психиатрическом и гротескном, что вообще характерно для постмодернистской драмы, сочетающей натурализм, гротеск и клоунаду. Мэт Фоллан не только издевается над дочерью, но как бы разыгрывает ежедневный спектакль, подчиняющийся одному желанию: не допустить, чтобы дочь вырвалась из под ее тотального контроля.

Механизм ее власти над Морин – чувство вины, которое испытывает дочь из-за того, что когда-то в прошлом она попала в психиатрическую больницу, а кроме того: никогда не была с мужчиной наедине. Старушка постоянно напоминает дочери о ее комплексах, ковыряет болячки, старательно провоцирует застарелый невроз своей дочери, которая считает себя никчемной уродиной.

В свою очередь дочь как бы подыгрывает матери, и в этой странной игре в поддавки по существу превращается в клоуна, в глубине души надеясь на победу над матерью. Такая вот невыносимая шизофрения.

Даже Пато здесь - не тот, за кого себя выдает. Желая предстать в глазах своей «королевы» брутальным и успешным мачо, который «никогда не плачет», в реальности он неудачник.

Наедине с Морин Пато, что называется, перебрав, терпит фиаско (в мужском смысле) и предстает перед зрителем ранимым и незащищенным.

Актеры и роли

Зритель сталкивается с достаточно непростой драматургией, построенной как на эффектных скандалах, своего рода отдельных номерах, так и на скрытых внутренних мотивациях персонажей, - буквально каждая сцена требует от актеров предельной точности в передаче состояний героев и их эмоций. За внешней грубостью, приправленной ирландским юмором, проступает мощное сочувствие к персонажам, не только к таким нелепым и смешным, как Пато и Морин, но даже и к жестокой старухе: ведь если дочь соединится со своим возлюбленным и уедет в Америку, единственный удел Мэт – дом престарелых. То есть пространство трагедии у МакДонаха так же тотально, как и у его великих предшественников, скажем, у Шекспира или, у Чехова.

Взрывая театральную условность

Андрей Трусов не ограничился тем, что есть в пьесе, а придумал еще и свои собственные режиссерские «фишки».

Во-первых, убийство скрыто от зрителя ширмой. Мы можем только догадываться о том, что на самом деле произошло в доме. Режиссер делает финал открытым, предоставляя зрителю свободу интерпретации. В оригинальном тексте пьесы концовка более безнадежна. Дочь садится в кресло матери, то есть символически превращается в мать, тогда как Андрей Трусов оставляет нам проблеск надежды.

Во-вторых, поскольку на роль Мэт Фоллан режиссер пригласил мужчину, в финале спектакля он позволил себе эксперимент, а именно, что называется «реализовал метафору»: исполнитель роли Роман Захаров разоблачается и замолкает. Из динамиков звучит его записанный на диск голос, не продолжение только исполненной роли, а как бы живая актерская читка, или фрагмент радиоспектакля, или даже просто присутствие человека Романа Захарова, каким-то непостижимым способом ставшего очевидцем убийства в состоянии аффекта.

Так режиссер выводит зрителя за пределы рампы, которой и так нет. Окончательно ломает картинную раму. Впускает зрителя внутрь спектакля. Пусть на миг, но разрушает условность. Театральная отстраненность растворяется, как морок, и персонажи оказываются не персонажами из далекой Ирландии, а людьми среди зрителей. Равными среди равных.

И без того плотный, чуть ли не рот в рот, контакт со зрителем, как бы делает всех, кто находится на сцене, живыми свидетелями случившегося, очевидцами происшествия.

Еще миг, и этот поразительный эффект, разумеется, исчезает... но всякий художник знает, сколь дорого он стоит.

Финальный танец полицейских – эта своеобразная пляска Святого Витта - вновь возвращает публику на сцену, в пространство искусства, так автор доводит иронию, вообще характерную для постмодернистской драмы, до предела, до кульминации, за которой неизбежно следует душевное очищение.

Не побоюсь оценки: «Королева красоты» - лучшее, что довелось увидеть на псковской сцене за последние лет десять.

Саша Донецкий