Владеющий всем. Обзор газеты «Псковская губерния»

Обзор публикаций газеты «Псковская губерния», № 13 (585), 4-10  апреля 2012 г.

«Цинизм (от греч. kynismos, от kyon, kynos - собака) - вызывающе-пренебрежительное и презрительное отношение к нормам общественной морали, бесстыдство.
Бесстыдство - тайное и явное - одна из излюбленных тем русской литературы. Однако если бы русские классики дожили до наших дней - они бы, боюсь, растерялись. Слишком уж много вокруг вызывающе-пренебрежительного. Примеров столько, что глаза разбегаются. Цинизм лезет из всех щелей.
Чаще всего, когда хотят привести литературный пример, связанный с цинизмом, вспоминают Салтыкова-Щедрина. Он, описывая вечный город Глупов, написал: «И самый великий, самый несомненный подлец никогда еще не доходил до такого цинизма, чтоб всенародно признавать себя за подлеца и гордиться этим званием», - пишет автор статьи «Цинизм, или Презрение к нормам» Алексей Семенов.

2 апреля 2012 года исполнилось 90 лет со дня рождения мастера архитектуры, живописи и ковки Всеволода Петровича Смирнова. В этот день в Псковской областной библиотеке городу и миру был представлен труд «Всеволод Смирнов. Архитектор. Художник. Кузнец». Созданная стараниями супруги Всеволода Петровича Натальи Сергеевны Рахманиной и ее друзей, эта книга стала одним из новых камней в крепости Псковского Духа, ныне почти невидимой, существующей незримо, но ощутимо - для каждого, кто чувствует Псков как родной город.
Так, спустя шестнадцать лет после кончины, Всеволод Петрович Смирнов поздравил Псков, город своей любви и своих страданий, с днем своего рождения и напомнил всем о Пскове изначальном - великом и сильном городе.
Он родился не в Пскове, но именно здесь, приехав однажды, нашел себя настоящего, почувствовал свой образ, обрел свое призвание.
Есть люди, которые зримо напоминают нам о масштабе и образе ушедшего города. Всеволод Смирнов соответствовал Пскову силой своей личности, он отражал в себе величие Пскова, эпоху его расцвета, мощь Высшего замысла города», - считает Лев Шлосберг (лицо, признанное Минюстом РФ иноагентом) («Мастер псковской силы»).

«Всеволод Петрович Смирнов (1922 - 1996) ушёл из жизни в крещенские дни 1996 года. Более шестнадцати лет назад - по обыденным человеческим меркам уже давно. Сегодня - несмотря на светлую добрую память о нём в сердцах очень многих людей, его друзей и учеников, несмотря на все его свершения, до сих пор формирующие лицо города Пскова (восстановленные в первоначальной гармонии древние храмы и башни, чеканные прапоры над этими башнями, пускай уже и не все, орудийные стволы военного мемориала над Вечным Огнём на площади Победы) - можно с горечью констатировать, что В. П. Смирнов как явление в большой степени "успешно" забыт псковским обществом. Россия же в целом ещё никогда в должной мере его не знала.
Небытиё и забвение, вместе с течением времени, подходят к нам - как нарастающий уровень тёмной воды в половодье мартовской ночью: тихо, неумолимо, неуклонно. Однако верно и то, что уходя под эту «тёмную воду» люди и их дела перемещаются в «область» предвечных Идей - в сверхприродную сферу Абсолютного, на которую здешнее, немощное и временное, забывание уже никак не властно влиять.
Можно быть уверенными: если Господь продлит русскую историю - творческая судьба В. П. Смирнова, по достоинству оценённая и понятая обществом, станет неотъемлемым достоянием нашего национального Будущего и мировой культуры в целом.
Во всём образе и характере Всеволода Петровича в первую очередь поражала, бросалась в глаза его предельная оригинальность. Необычность эта была самодовлеющей, но в особенности она выделялась на фоне среды, неумолимо «окружавшей со всех сторон». Личность Смирнова всем своим составом никак не вписывалась в какой-либо привычный стандарт, в «прокрустово ложе» «советского образа жизни» (Юлий Селиверстов, «Всеволодов дар»).

Газета также публикует выступление Валентина Курбатова на представлении книги «Всеволод Смирнов. Архитектор. Художник. Кузнец»:
«Я очень ждал этого дня и надеялся, что это будет другой зал. Это должен был быть зал филармонии, зал театра. Потому что Всеволод Петрович Смирнов - явление громадное в общерусском масштабе. И здесь сегодня должны быть не только мы, которые его знаем, а должен быть всякий живой пскович, старый и малый. Каждый должен был быть сегодня в этом зале и чувствовать, что совершается что-то непоправимое с его Отечеством.
Псков забывает великих людей своих, которые устроили не только этот город. Хотя любая стена этого города - это Всеволод Петрович Смирнов, это он - несказанная церковь Покрова и Рождества, приготовленная из Бог знает чего. Если бы вы видели то, в каком виде он ее принял, и что за царица вышла потом! Что он сделал с Покровской башней, с башнями Псково-Печерского монастыря, со всем на свете, чего касалась его рука!
Всеволод Петрович, наверно, самый первый почувствовал вдруг этот меркнущий интерес людей, города. И - самый первый ушел из реставрации, сказал вдруг: зачем я мумифицирую историю, если человек не хочет уже слышать собственной истории?!
На самом деле меркнет память не только Всеволода Петровича, но и Виктора Петровича Астафьева, и 75-летний юбилей Валентина Петровича Распутина проходит почти молчком, кроме нескольких (даже ложных!) передач об этом человеке. Грустно и горько слышать, видеть всё это…» («Свет ликования»)

«Большинство псковских парламентариев по-прежнему любят задавать вопросы там, где можно было бы промолчать, и молчать там, где любой ценой нужно разобраться в ситуации. Когда нет вопросов об исполнении бюджета из тысяч цифр, еще можно понять: не все способны разобраться в сложном финансовом документе, но безразличие к проблемам уполномоченного по правам человека вызывает изумление. Как и следовало ожидать, тема собачек и кошечек большинство депутатов заинтересовала в намного большей степени.
«Спасибо и тем, кто вчера голосовал «за», а сегодня будет голосовать «против».
Но, говоря серьезно, закон «О содержании и защите домашних животных» (который с момента своего появления практически не работал, а если и работал, то не так, как надо), стоил своего очередного обсуждения: единоросс Ян Лузин вынес на обсуждение вопрос защиты детей от бездомных собак.
«Хотелось бы, чтобы не складывалась такая ситуация: детский сад, детплощадка, воспитатель видит, что собаки собрались в стаю и угрожают жизни здоровью детей, - пояснил г-н Лузин. - Всё, что может сделать воспитатель сейчас, согласно действующему закону, - обратиться в средства массовой информации, опубликовать объявление (об отлове собак - Авт.) и после этого в течение недели проводятся режимные мероприятия. Это неэффективно. В данный закон вносится норма, чтобы отлов мог производиться незамедлительно. И при этом я выступал за то, чтобы во время отлова не применялись такие препараты, как дитилин, которые могут вызывать мучительную смерть собак».
Коллеги поправку депутата Лузина поддержали и предложили администрации Псковской области до 1 мая разработать нормативный акт, регулирующий порядок отлова, содержания и надзора за безнадзорными животными», - повествует автор материала «Разведённые чернила» Денис Камалягин (лицо, признанное Минюстом РФ иноагентом) .

«В финале фильма «Осенний марафон» герой Олега Басилашвили Бузыкин обреченно бежит, а, точнее говоря, - тащится за датским профессором Биллом Хансеном в неизведанную даль. За тридцать с лишним лет, прошедших с момента создания «Осеннего марафона», Россия и Скандинавия стали немного ближе. Но множество стереотипов восприятия осталось.
Говорят, что режиссеру Георгию Данелии во время работы над «Осенним марафоном» все время снился страшный сон: он сдает картину, а директор «Мосфильма» подозрительно спрашивает: "А куда это ваш герой бежит? Там же Финский залив.» В смысле, не вознамерился ли товарищ Бузыкин продать Родину за датские кроны? И Данелия будто бы просыпался в холодном поту.
Неделю Северных стран в Пскове, продолжавшуюся 23 по 31 марта 2012 года, не заметить было трудно. Приходишь в библиотеку, а там, в вестибюле, тематическая выставка карикатур (причем ни одной - на пророка Мухаммеда). Являешься в ночной клуб, а там - скандинавские танцы.
Всю неделю в Пскове показывали скандинавское кино, рассказывали о скандинавской литературе и вообще - о жизни в Норвегии, Дании, Швеции и примкнувшей к ним Финляндии» (Алексей Семенов, «Весенний марафон»).