Вадим Радун: Я иногда разговариваю с ангелами

Вот уже четверть века он определяет, каким должно быть лицо Псковского драматического  театра. Он поставил более 120 спектаклей и создал единственного в России театр под открытым небом в исторических памятниках «Карусель». Сегодня главный режиссер Вадим Иосифович Радун рассказал нам, каким был для него год уходящий и поделился планами на будущее.

О чуде и любви

- 2007 год прошел в  надеждах и ожидания чуда. В надеждах на грядущие постановки. Ведь, к сожалению, финансовые условия нам пока не дали возможности раскрутить сезон так, чтобы у нас каждый месяц была бы премьера. Мы работаем вдвоем с мадам Шишло, и нам необходимо  каждый месяц давать по премьере, чтобы театр провинциальный  жил наполнено и у него всегда был зритель. Но пока сделать этого нам не удалось.

Причем меня совсем не интересует коммерческий вопрос, потому что все равно любой режиссер в первую очередь хочет,  чтобы у него всегда был полный зал. Никому не хочется поставить спектакль, на который бы никто не пришел. Но тут, как всякий игрок, ты можешь пойти с бубей и не угадать. Такое тоже бывает.

Или, например, можно не попасть в интересы публики, или не суметь реализовать драматургию, но  для этого надо работать. В этом году мы пока только надеемся, что начнем. У меня есть очень добрая и музыкально привлекательная пьеса. «Последняя любовь Насреддина» называется. Вот уже шесть месяцев у меня нарисованы  эскизы, готовы костюмы и декорации, но мы не можем ее реализовать. Хотя мы знаем, что эта пьеса была бы гарантией повторения успеха «Ханумы», а, может быть, имела бы еще и больший успех. Потому что и спектакль сам по себе очень смешной, и сюжет очень трогательный. Но пока не получается. Кроме того, есть еще целый ряд очень красивых пьес, которые бы я просто мечтал поставить, но пока это все…. Я знаю, что и у Елены Григорьевны Шишло есть намерения и мечты, но пока не получается. Но я уверен, что разверзнутся тучи, и мы будем работать планово. Я никаких тщеславий не проявляю со своей стороны, просто хочу планово работать, участвовать в замысле и заниматься тем, чем я должен заниматься, чтобы радовать публику.

- Вадим Иосифович, а чудо, которое вы ждали весь год, произошло?

- Я не могу так громко сказать, что это чудо, но я считаю подарком судьбы возможность реализовать «Вишневый сад». На данном этапе для меня это маленькое чудо  и большая радость, потому что я не успеваю поставить и Чехова в том объеме, в каком бы я хотел, и Достоевского, ну и ряд представителей русской классики, которые были бы достойны нашей сцены. В том объеме, который требует моя душа и мое понимание смысла жизни. А вот «Вишневый сад» - это чудо.   Я пытался сохранить практически весь чеховский текст и  чеховские чувства.  А ведь там такие чувства!

- А самое главное чувство в спектакле…

- Любовь. Я убежден, что и в творчестве, и в жизни самое главное – любовь. Если нет любви, то  ничего не может и быть. Но любви не в смысле секса, хотя без этого тоже нельзя, ведь, секс - это итог, высшая точка любви. Надо любить жизнь, любить бога, любить природу и ко всем относиться только с любовью. Но я знаю, что кто-то меня любит и уважает, а кого-то я раздражаю, поэтому я считаю, что все мои спектакли пронизаны одним – человек сложен, в нем существует расщепленность между корой и подкоркой и этого не надо пугаться, нужно научиться приладиться к этим условиям, которые всевышний нам дал. Вот и все.

О честном и уважительном языке

- Вы сказали, что можно назвать чудом постановку спектакля «Вишневый сад» с этими актерами, это связано с тем, что вам сложно было работать с этими ребятами?

- Ребята, конечно, трудные, но с ними просто надо работать с любовью. Хотя, на самом деле, люди все трудные и это нужно признавать. У людей бывает хорошее настроение, а бывает плохое настроение. Люди все хорошие, просто у них бывают плохие дни, когда   что-то не срастается и не получается. Мне кажется нехорошо, гневить бога и всех поносить, если ты сам не сумел с кем-то договориться.

- Вадим Иосифович, а как для вас соотносятся мир реальный и мир виртуальный , который вы создаёте в своём воображении и на сцене?

- Я совершенно не люблю на сцене бытовой реализм и поэтому создаю на сцене   гипертрофированную форму реалистического существования актеров и сценографии, или это сюрреалистическую форма, но ни в коем случае не бытовой реализм.  Все зависит от того, что это за пьеса, и что в ней главное – подсознание в существовании героев или… А, вообще, стоит помнить, что мировая театральная культура очень мощная, поэтому там   есть что выбрать.

- Вы ставите спектакли для молодежи, точнее все ваши спектакли обращены к ней. Почему?

- Я не понимаю разделения по возрасту. Если я прихожу на дискотеку, то это молодежная культура, ведь, нам, старикам,  там делать нечего, хотя я очень люблю ходить туда и зажигать. Возле молодежи я обретаю энергетический запас, который способствует появлению  новых сил.

- Вы ходите на дискотеки?

- Да, хожу всегда, когда есть возможность. Старший сын меня не стесняется,  относится с уважением, и поэтому  я очень рад, что мы ходим с ним вместе на дискотеки.  А вот младший сын меня стесняется.

Но  все равно дискотеки – это язык и стиль ваш, молодежный. А в смысле театрального искусства, я убежден, что со всеми нужно говорить на языке художественном, честном и уважительном. И он тогда будет адресным. А вот просто делать телеграмму «для юношества», ну это, конечно, может быть, но для этого театры должны быть специальные. Как в Париже «Театр одной пьесы Ионеско» идет уже 30 лет один спектакль и театр всегда битком.

Поэтому, я считаю, что любая адресность, даже в сказке, это так… Вот сейчас я ставлю сказку и абсолютно уверен в том, что взрослые здесь тоже найдут какие-то мотивы.  Я и сам всегда смотрю спектакли и детские фильмы, предназначенные якобы для детей, но при этом сопереживаю, потому что там я нахожу какие-то вещи, когда мое воображение и подсознание срастается с действием того или иного выбранного мной героя, и я начинаю переживать и волноваться. Как ребенок во все это верю, но это и есть искренность восприятия искусства. Оно должно быть бесхитростным, тогда и восприниматься будет правильно.

О Деде Морозе и пользе привидений

- А в Деда Мороза верите?

- Верю. Я даже в астралов верю. И не только верю, я их даже вижу. Я иногда не включаю свет и разговариваю с ними – кто-то сидит на краюшке моего дивана, кто-то у дверей стоит, вдруг вверху появляется спас какого-то ангела. Раньше я пугался, сейчас наоборот - обретаю какой-то покой, а  утром просыпаюсь с досадой, что их нет. А Дед Мороз – это сказка, которая никогда не должна от нас уходить. Ожидание чуда! Придет дед мороз и просто укажет мне, где моя половинка. Хорошо было бы ее встретить.

А еще я всегда подарки у Деда Мороза прошу для родных, близких, друзей, театра, которому я отдал лучшие свои годы…

- Интересно, что же вы попросите у Деда Мороза для театра…

- Ну, чтобы поскорее начался ремонт, строительство малой сцены во дворе, а эту сцену начали бы реконструировать, а то время идет, все это стареет, изнашивается. А лишить наш высококультурный город театра – это было бы очень большой ошибкой тех, кто это допустил бы.

О сантехнике и судьбе актера

- Вы лучшие свои  годы отдал театру, никогда не думал, что зря все это?

- Очень часто. На самом деле я очень хороший сантехник! У меня и образование есть сантехническое. В Ташкенте есть несколько домов и улиц, газифицированных мной. У меня в жизни было общение с металлом, сваркой, лопатой, киркой – все это я попробовал, и мне это очень нравилось. Но семья у меня все театральная, жил я во дворе театрального института, видел я и великолепных ребят, которые учились у моего отца. Папа меня не пускал в театр и говорил, что я буду также несчастен, как он. Но в последние годы он повторял снова и снова, что ни о чем не жалеет. И я ни о чем не жалею. И даже несправедливость, озлобленность и все, все, все, что свойственно театру и творчеству – это все прекрасно, т.к. жизнь – это конкуренция, всегда легче было убрать одного режиссера, чем 20 плохих актеров, поэтому ничего нового в этом мире для меня не было

- Вадим Иосифович, а что вы сейчас репетируете?

- Очень смешную и очень добрую сказочку  для Нового года. Как раз о бесхитростной доброте человека, для которого и баба-яга человек и желание помочь всем и  выручить всех оставляет личные интересы где-то на заднем плане. Она очень современная, потому что сегодня эго декларируется весьма по-другому. В этой сказке мы говорим о том, что «нужно о себе миленьком подумать, а не о других» не всегда доставляет  радость.

О будущем

- А   театральными планами на следующий год поделитесь?

Вы знаете, я очень суеверный! Поэтому, нет. Но вы приходите ко мне в начале следующего года и я обязательно расскажу!

Я вот мечтаю поставить «Преступление и наказание»,  хочу поставить «Грозу» Островского, но мне почему-то говорят, что это не надо делать. Хочу поставить «Три сестры»  и у меня даже придуман спектакль, но я не могу пока его реализовать. Да много есть великих пьес, которые бы я хотел поставить. Про Шекспира я даже не говорю, потому что мечтаю поставить его всего. Если пьеса не несет в себе порока и уничижения личности и людей, я готов за нее бороться и делать хороший спектакль. Если в пьесе есть человеконенавистничество, желчь и презрение к человеку, к богу – я это не признаю. Я считаю, что жизнь коротка, и ни к чему так оплевываться злостью.

- Вы поставили более 120 спектаклей, а есть ли среди них самые дорогие и любимые?

 Сейчас ничего кроме «Вишневого сада» нет. Был хороший спектакль «Утиная охота», но ушел Бабич и спектакль погиб, а я 35 лет его мечтал поставить!  И  я очень горжусь, что у меня все-таки хватило сил это сделать. «Беги, Беатриче, беги» - это вообще было для меня событием, мой первый спектакль и в Литве, и у самого автора прозвучал. Был прекрасный «Гамлет» и «Доктор Штокман», хотя он не получил такого интереса у зрителей, видимо, мы просто очень сложно его играли и зрители не были готовы. А еще я любил ставить сказки. Мне дороже всего, когда мой спектакль понимают. Может быть, будет там 100 человек на моем спектакле, но они будут правильно формулировать то, что они видят. И это самое дорогое. Если я понят, значит, я принят.

- Вадим Иосифович, что вы пожелаете нашим читателям в новом 2008 году?

- Я всех поздравляю с наступающим новым годом и очень хочу, чтобы у всех все получилось.  Чтобы все подобрели, стали больше улыбаться, особенно женщины, чтобы они допускали общение в магазинах, на улицах, чтобы им было приятно, что на них обращают внимание, чтобы они не пугались и не становились агрессивными, боясь утратить чистоту своей целомудренности, а наоборот были бы благодарны мужикам за это внимание. И, конечно же, любви. Я, ведь,  непросто за любовь, а я искренне считаю, что без этого ничего не может быть!

Беседовала Юлия Красновская