Деревенская библиотерапия

Сразу же, при первом знакомстве, Александр Мамонов огорошил практически с порога:

- Я бывший наркоман. У меня стаж потребления наркотиков 20 лет.

Подумалось, что речь идёт о каком-то розыгрыше, о шутке.

Тем более, что когда учился в Питере, была возможность наглядеться на настоящих наркоманов вдоволь, а надпись в мужском туалете «40 грибов - полёт нормальный», как сейчас помню, появилась там явно не позже второго курса.

Поэтому верить Александру не хотелось. Но факты вещь упрямая. Он рассказал о существовании благотворительного фонда социального служения реабилитации наркозависимых «Освобождение», о его четырёх реабилитационных центрах, через которые с 2005 года прошло 265 человек.

Первый центр на 20 человек был открыт в Гатчинском районе Ленинградской области - в деревне Раболово. Потом, в декабре 2007 года, появился центр на 10 человек в деревне Костелёво Стругокрасненского района Псковской области. 2 августа 2010 года аналогичный центр на 6 пациентов открылся в деревне Подберезье Великолукского района и 27 сентября 2010-го специализированный центр для 8 женщин появился в деревне Колодези Гатчинского районе

- И насколько эффективно лечение?

- Полный курс реабилитации прошли 65 человек, излечился 41.

Пришёл черёд ещё большего удивления:

- Но это же очень большой процент, если учесть, что наркомания практически не поддаётся лечению. За счёт чего всё это и за счёт кого?

Александр улыбнулся и честно предупредил:

- Многие отказываются с нами общаться после этих слов, но помимо трудотерапии в центрах занимаются библиотерапией при поддержке церкви евангельских христиан-баптистов.

- Тех самых сектантов?

- Я же предупреждал.

Честно сказать, чисто подсознательно и интуитивно интереса к сообщениям Александра Мамонова о победе над наркотиками именно в такой идеологической упаковке поубавилось. Но, в конце концов, профессиональное любопытство победило.

Лишь ещё раз уточнил:

- Вы в самом деле бывший наркоман?

- Можете всё уточнить, если захотите. И не только про меня!

В результате однажды только и оставалось, что крепче сжать в руке свой нательный православный крестик и на автомобиле пастора церкви спасения Анатолия Чубакова отправиться в путь за Великие Луки. Тем более, что уж больно хорошая статистика излечений получалась: освобождался от своего плена каждый 6-7 наркоман!

Продолжаю уточнять:

- Александр, как всё начиналось для вас?

- Начиналось всё с какой-то мелочи, травы. Потом понял, что правильно говорится, лёгких наркотиков не бывает, они все - наркотики. И потихонечку затягивало-затягивало, попал в зависимость, потом сел на иголку. Стал колоться.

- Это пока общие слова. Так и я могу по книжкам рассказывать. А вы где родились?

- В Санкт-Петербурге. Там учился в школе. Родители вроде пытались вложить что-то в меня, но я с раннего детства начал выбиваться из рук, начал самовольничать, поступать так, как хотелось мне. Наркотики начал употреблять с 11 лет, потому что Санкт-Петербург - это такой город там больше наркотиков, чем алкоголя.

- На улице всё началось?

- Да, во дворах,хотя и друзья в школе начали курить анашу. Это модно было.

- В каком году происходило?

- Это было до 1989 года. Потом лет десять, наверное, я всё курил, курил, а потом, уже когда государство наше развалилось, перестройка произошла, получилось так, что такие наркотики, как героин, стали более распространённые, и я подсел на них уже основательно. И бесповоротно.

- А кто предлагал закурить, уколоться? Какие-то друзья-товарищи или на улице это можно было легко купить?

- Это можно было купить. Как и сейчас на дискотеках всё можно купить, ребята торгуют. Есть знакомые, которые говорят: один раз попробовал, мне понравилось. И ты начинаешь тоже пытаться пробовать.

- Ради любопытства?

- Да, даже просто ради любопытства. Скорее всего, так.

А. Чубаков: -  Доза вначале бесплатно даётся?

А. Мамонов: - Вначале, говорят, да. Хотя такого не было, мы всегда покупали за деньги. А потом уже прошло лет, наверное, шесть и я понял, что из этого мне не выбраться. Из зависимости. Начались попытки в больницы ложиться.

- Учились в это время или работали?

- Доучился  в школе только до 9 класса. Когда уже наркотики стали в моей жизни присутствовать, уже ни к учёбе, ни к чему стремления не было. Было стремление лишь задурманить себе голову. Ну, поначалу, да, работал. Конечно, стремился приобрести специальности, нужно было хоть как-то зарабатывать.

И специальности имею такие как сантехник, сварщик, разбираюсь в евроремонте, как и что там делается. То есть стремился зарабатывать своими руками, но всё равно наркотики они такая вещь, что ты однажды не пойдёшь на работу.

- Думаешь о них?

- Просто думаешь о наркотиках, а не о работе. Тебе нужно достать их и нужно же идти на работу. Тебе плохо и не пойдёшь же ты на работу потому, что тебе плохо. Потому что тебя ломает.

- Плохо - это как?

- Ломает, крутит, выкручивает кости физическая ломка, боль. И самое тяжёлое - это психологическая ломка, когда физическое состояние воздействует на психику, и ты готов сделать всё, что угодно, лишь бы достать себе дозу наркотиков. Почему преступления такие совершаются зверские наркоманами, потому что психика нарушена, и есть лишь стремления преодолеть всё ради вот этой дозы.

- Какие-то ощущения хорошие от наркотиков? Почему нравится? Сначала это что, на что это похоже?

- Затуманивание мозга просто.

- Ты отключаешься?

- Нет, ты не отключаешься, ты соображаешь, но у тебя эйфория. Тебе ничто не волнует, никаких забот, тебе хорошо. Всё, вообще, нормально, всё в розовом цвете, так скажем. Это было поначалу, а потом тона эти меняются…

- Розовые цвета пропадают?

- Да и становится всё вокруг серое. У меня 12 лет всего этого серого полностью. То есть не замечаешь ни слёзы родителей, ни переживания родных, ничего не замечаешь. Не замечаешь насчет преступлений никаких сердечных помышлений, не думаешь, что если ты, например, украл чего-то, то человеку плохо будет.

Могу так сказать, это уже личное свидетельство, что я у мамы из кошелька воровал деньги и не представлял, что это плохо. Да знал, что делаю, но считал, что ничего страшного

- Это и так моё?

- Да. Я рассуждал: мама переживёт, а мне нужно. Вот такие вещи. Мировоззрение полностью было нарушено и всё уже виделось не сером, а в чёрном цвете. Тогда в больницы стал ложиться, понял, что выходить как-то из этого положения надо, что так продолжаться не должно.

- Как возникло это решение, когда пришла мысль, что надо лечиться?

- Скажу про себя. У меня 6 судимостей за наркотики. Эти 6 судимостей, когда ты сталкиваешься с нашими правоохранительными органами, многому научили. Ты понимаешь, что еще в тюрьму не хочется, свободы хочется.

Потом всё равно есть понимание, просветление бывает, что родителям плохо. Видишь, что взаимоотношения вокруг со всеми разорваны. Все отворачиваются, на работу тебя нигде не берут.

Я всю жизнь хотел детей, хотел жить нормальной жизнью и вот эти, как говорит Анатолий Вячеславович, просветления они наступали. Задумываешься, для чего, вообще, ты живёшь. Чтобы вот так колоться всю жизнь и мучить всех вокруг себя? Нет! Есть же нормальные человеческие желания, жениться, иметь семью, иметь детей, воспитывать их.

Приходит осознание и таких вещей, как умирающие вокруг друзья от наркотиков. Этого также нехочется, потому что больше 50 человек вокруг меня умерло уже от наркотиков. И ты понимаешь, что тебе нужно менять свою жизнь.

- Так началось хождение по больницам?

- Больницы не помогали. Была попытка самоубийства, потом опять больницы и я понял, что жизнь надо окончательно менять, на 100 процентов. И раз и навсегда менять свою жизнь, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы…

Александр улыбается, он, вообще, много улыбается, но почему-то совершенно не смешно.

- Жизнь-то, она одна. Если бы можно было второй раз пожить, но второго шанса не даётся.При помощи родителей за очень большие деньги лечился, за маленькие, бесплатно лечился, но ничего не помогало и один раз, когда в больнице лежал, рассказали про христианский реабилитационный центр.

- В Питере это было?

- Да. В Санкт-Петербурге, в наркологической больнице. Один парень мне рассказал, что есть центр, а он не до конца прошёл программу и опять вернулся к наркотикам. Но очень много ребят через центр приобретают возможность избавиться от наркотической зависимости, семьи создают и, вообще, живут по-другому.

Я решил ехать в этот центр, узнал адрес под Гатчиной. Ярким свидетельством было для меня то, что на день рождения центра пастор церкви говорит: ребята, кто приобрёл вот эту свободу от наркотиков, выйдите, пожалуйста.

И, представляете, из этой церкви, предположим, там человек сто было, пятьдесят – выходят, и это освободившиеся люди. Для меня это было ярким свидетельством, что есть свобода от наркотиков, и я принял все правила, которые есть в реабилитационном центре, стал им подчиняться.

- Что в них главное?

- У нас библейские принципы, мы изучаем библию, проводим библиотерапию, скажем так. И Бог помог мне полностью освободиться от наркотиков. Уже были испытания, я опять езжу домой, там сталкивался с наркотиками, но той тяги, той зависимости я уже не испытывал, того влечения, чтобы ради этих наркотиков мог совершить преступление любое. Сейчас я спокойно отвернулся от них.

- В отношении сроков. Излечение наступило практически за год?

- У нас полгода идёт реабилитация, 4 месяца идёт адаптация, когда живёшь при церкви, но уже больше общаешься с людьми, есть поездки домой, выходишь в мир уже больше.

После адаптации я принял решение идти служителем, помогать таким же ребятам, как я, быть равным консультантом, то есть я, бывший в такой же проблеме, лучше понимаю того человека, кто приходит на исправление.

- А в Подберезье как попали?

- Меня из Санкт-Петербурга прислали сюда на служение. У благотворительного фонда практика отправлять людей дальше от места их проживания, чтобы разорвать связи с прежней средой. Ребята трудятся над собой, потому что реабилитация – это, действительно, нелёгкая штука.

- Почему нелегко?

- Потому что хотя бы я 30 жил в другой обстановке, и мой характер формировался по понятиям этого мира, в том числе всяким тюремным понятиям. А здесь нужно поменяться и здесь это и происходит. Это борьба над собой, над своим своеволием.

- Наркотики можно понимать широко, включая в этот перечень алкоголь и курение.

- У нас не курят. Бог освободил от сигарет, от наркотиков, от алкоголя. От мата также. Я не выражаюсь, уже даже внутри себя не выражаюсь. И не то, чтобы наружу это не лезет, в подсознании как-то даже этого нету. Но, знаете, Бог настолько меняет сердце, что помогаешь ребятам с удовольствием.

То есть, по прошлой, по старой жизни я бы никогда не помог бы наркоману, как я, или бомжу. Сейчас всё совершенно по-другому.

А.  Чубаков: - Бог возрождает к новой жизни. Совершенно другим человек становится.

На удивление пастор почти ничего не говорит. Лишь изредка вставляет свои реплики негромким спокойным голосом.

- Лечение у вас бесплатное?

- Для ребят это полностью бесплатно.

А. Мамонов: - Да. Нам помогают некоторые организации. Вот целая сумка хлеба, например, пекарня одна помогает. Да и сами трудимся. Могу, кстати, так сказать, что приезжает очень много ребят, которые даже не знают, как держать отвёртку, они её не держали в руках никогда. Ведь, как правило, наркоман - это такой человек, который не работает и у которого нет желания работать.

- Как вас местные жители приняли?

- Со старостой деревни можете поговорить, с кем хотите. (Александр достаёт мобильник и начинает вызванивать «тётю Нину»).

А. Чубаков: - Если б знали, что наркоманы будут, они бы шум подняли. В Стругокрасненском районе тоже в деревне купили дом для реабилитации. Сначала боялись: наркоманы едут. А потом говорят: слава Богу, что вы появились.

Увы, в нынешних деревнях молодые люди в диковинку. Особенно непьющие. Особенно не ругающиеся матом. Особенно почитающие за счастье помочь хоть в самой тяжёлой физической работе.

С первым лаем местного пса по кличке Солёный в чистенький дворик входит Нина Авдовская.

- Как вы отнеслись к подобным соседям? Вы, да и другие деревенские?

- Когда? Сразу? - уточняет гостья.

- Необычные всё-таки постояльцы.

- Ну, сразу как-то не очень, я их не видела. Понаслышке сразу как-то не очень понравилось. Ой, думаю, мало ли что, какие тут ребята. Ну, а потом, когда они появились, объяснили, из какой жизни в какую они идут.

Как то вроде было и страшновато, ну, а теперь пожили, и я ничего не могу, кроме хорошего, о них сказать. Пока молодцы и дай-то Бог, чтобы они всю жизнь такими оставались. Они о себе и не скрывают ничего, а я им говорю: вы даже не похожи на тех, которые вы были. Отношения у меня с ними очень хорошие.

- Работы деревенской не боятся?

- Попросят если даже другие деревни – помогают. Такая женщина была беспомощная, дрова привезли. Сказала им: ребята, сходите, расколите дрова. Они сходили, дрова раскололи, все сложили. Старательные. Отзываются очень хорошо о них. В огороде тоже стараются.

А. Мамонов: - Сами мы не огородники, практически все выросли в городе. Вот тёте Нине благодарность, она помогает, подсказывает, что, как посадить, как за чем ухаживать. Консультации даёт. А дочка тёти Нины нам помогала помидоры посадить.

Н. Авдовская: - Нет-нет, к ним относятся все соседи очень хорошо. Уважительно, потому что мы видим, что они стараются и ребята стремятся к жизни.

- А разница в вере не смущает?

- Я сама поначалу была против, но вражды не вижу. Они поздравляли меня с Пасхой, приходили. Посмотрю на них и думаю: вы даже не похожи на тех, что вы были когда-то. Не похожи.

Пёс Солёный давно уже не лает, так как понял, что вокруг свои. Продолжаем знакомиться с хозяйством. Аккуратные грядки, две козы, козлёнок, два поросёнка, 20 куриц, сарай с инструментами и станками. В рубленой избе – простая обстановка, двухярусные кровати, аккуратно заправленные.

Все пациенты-постояльцы заняты хозяйственными делами. Никаких наручников, никакой библейской зубрёжки. Здоровые, цветущие лица. Все приехали сюда из Питера и Ленинградской области.

Александр почти радостно докладывает:

- Я научился корову доить и ухаживать за животными, приобрёл любовь к животным.

- На озеро купаться ходите?

- Скоро будем. Но у нас и времени особо нет, если честно.

- Всё время ребята привязаны к одному месту?

- Летом поедем куда-то отдыхать с палатками.

- Куда отдыхать из таких-то красивых мест?

- Просто у нас несколько центров и однажды собираются все вместе. Так, съезд прошлым летом был под Лугой. Отдыхали целую неделю. В палаткахжили, ходили за грибами, купаться, на рыбалку. Ну, и общение.

Друг про друга больше узнаешь. Как правило, наши старые друзья – это, как всегда, наркоманы. А здесь приобретаешь новых друзей, и я могу сказать, что за 2 года приобрел намного больше друзей, чем у меня их было за всю жизнь.

Люди стремятся помочь, тебя выслушают, не пробегают мимо: привет-привет, пока, всё. И пообщаться есть о чём.

- А с девчонками знакомитесь?

- С девчонками нет, - Александр смеется.

- Молодые обычно знакомятся.

- Нам? Это нас приведёт к чему? К блуду.

- Так уж. Жениться надо.

- Жениться... – молодой человек то ли задумывается, то ли предоставляет право первому ответить пастору.

А. Чубаков: -  Нужно восстановиться, чтобы семью заводить. Всему своему время.

А. Мамонов: - Лучше для нас, которые были в алкогольно-наркотической зависимости, прожить два года стабильно, чтобы у тебя поменялось мировоззрение и тогда уже можно создавать семью, когда ты укрепился, когда ты твердо стоишь на ногах.

А так… Ну, полгода прошло, еще ветер в голове, побежал знакомиться. Ладно, если и свадьба будет, хорошо, но если опять чего-то не устоялось, у тебя уже и жена, и дети, которые будут уже страдать помимо тебя, помимо твоих родителей.

Честно сказать, вот эта интонация ответственности особенно порадовала. Она предполагает, что возврата к прежнему больше нет. Чего и остаётся пожелать нашим новым знакомым. Сходимся на том, что лучше уж им быть баптистами, чем наркоманами.

Александр КАНАВЩИКОВ, газета «Великолукская Правда-Новости»

Фото Татьяны ЛАПКО