«При наличии отсутствия»

Чуть ли не все герои «12 стульев» Ильфа и Петрова до сих пор ходят вместе с нами по одним улицам, а явления и события современного города нет-нет, а просятся на сравнение с описанными у писательского дуэта.

Есть в книге такой герой – Виктор Михайлович Полесов, слесарь-интеллигент, замечательнейший, активный житель Старгорода. Знал всё про всё. Вот только «заказчики не находили Виктора Михайловича. Виктор Михайлович уже где-то распоряжался. Ему было не до работы».

«Полесов стоял в  очередях  главным  образом  из  принципа… Он кочевал из очереди в очередь, прислушивался к разговорам, делал едкие   замечания,    многозначительно    задирал    брови    и пророчествовал.  Следствием  его  недомолвок было то, что город наполнили слухи о приезде какой-то с Мечи  и  Урала  подпольной организации».

Ей-богу, живи Виктор Михайлович теперь, быть ему блогером и завсегдатаем социальных сетей. Ведь чем отличаются старгородские очереди в магазины от веток в Фейсбуке? Ничем. Кочевал бы сейчас Виктор Михайлович в сетях от обсуждения к обсуждению, задирал брови и пророчествовал: о набережных, о памятнике Первой мировой, о театре да о двух миллионах свиных голов.

«При наличии отсутствия», любил говаривать Полесов. «Чиновничий шовинизм», вторят современные его последователи, повторяя прочитанное где-то словосочетание.

«Он не мог спокойно видеть въезжающего в свой или  чужой двор  ломовика  с  кладью. Полесов сейчас же выходил во двор и, сложив руки за спиной, презрительно наблюдал действия  возчика. Наконец, сердце его не выдерживало. - Кто  же  так  заезжает? - кричал он, ужасаясь.Заворачивай! Испуганный возчик заворачивал.- Куда  же  ты  заворачиваешь,  морда? -  страдал  Виктор Михайлович,  налетая  на  лошадь. -  Надавали  бы тебе в старое время пощечин, тогда бы заворачивал. Покомандовавши так с полчаса. Полесов собирался  было уже возвратиться   в   мастерскую,   где   ждал   его  непочиненный велосипедный насос, но тут спокойная жизнь города обычно  вновь нарушалась  каким-нибудь недоразумением. То на улице сцеплялись осями телеги, и Виктор Михайлович указывал, как лучше всего и быстрее их  расцепить,  то меняли телеграфный столб, и Полесов проверял его перпендикулярность к земле собственным, специально вынесенным из  мастерской  отвесом;  то, наконец,проезжал пожарный обоз, и Полесов,  взволнованный  звуками  трубы  и испепеляемый огнем беспокойства, бежал за колесницами».

Псков, конечно, не Старгород (хотя, хотя…), но дело Виктора Михайловича живет и процветает.

Полесовщина захватила Псков и глубоко проникла во все мало-мальски значимые общественные дискуссии. И усиленная современной манерой «общения», (например, искусством троллинга), стала здоровенным молотком, напрочь забивающим любые иные, даже здравые точки зрения.

Сделали вот небольшую часть набережной Псковы. Полесовы уже тут: фонари не так горят и не такой формы, а кусты зачем вырубили, стену оголили, на что смотреть теперь!?

В обновленном театре прошел фестиваль, полесовы и тут просовывают голову под локоть экспертов и профессиональных критиков: все не так, ну, совсем не так! 

Ставите не так и не то! Ну разве это спектакль! – возбуждаются одни полесовы.

Да как вы смеете вообще так писать об этом!? Надо вот так! – перекрикивают их другие виктормихалычи.

И те, и другие, вместо аргументов припечатывают рискнувших сунуться в спор: «Сукины дети, возомнили о себе! Хамы!»

Но сами при этом и велосипедного насоса не починили. Некогда.

Характерно: как только критикуемое явление, событие, проект завершен, полесовым он становится неинтересен, они переключаются на новый процесс.

В свое время критиковали реконструкцию пушкинских усадьб. Реставрировали – вопли раздавались на всю Россию. Закончили процесс – вопли стихли. Едут туристы. Делали Детский парк – УУУУУ! – шумели полесовы. Сейчас вместе со всеми гуляют по парку. 

Подсознательная установка новых полесовых ничем не отличается от литературного прототипа, с некоторой, правда, погрешностью: я знаю, как надо и правильно. Считаешь или делаешь иначе? – негодяй. Чиновник? – негодяй. А потому что!

У Ильфа и Петрова Полесов – почти городской сумасшедший. В современном Пскове – полесовы в тренде, отчего-то они считают себя здоровой если не оппозицией, то альтернативой. Услышать что-то краем уха, громко и ультимативно заявить свое «фи» - это модно.

Впрочем, полесовщина излечима.

Надо просто занять ее носителей делом. Как только появляется Дело, результат которого измеряется не количеством оригинальных комментов в социальных сетях, на форумах или на страницах СМИ, а вполне себе вещественной пользой, полесовщину снимает как рукой.

Примеры есть. Достаточно их среди региональных общественных организаций, которые получив поддержку, помощь, внезапно из критиканов становились настоящими творцами Дел.

Конечно, убежденные последователи Виктора Михайловича Полесова, предпочитающие продолжать читать «злобную лекцию о неправильном устройстве попугайской клетки», будут все равно. Никуда от них не деться и не спрятаться.

Просто не стоит быть попугаем, сидящим в этой клетке.

Александр Машкарин