Новости партнеров
Культура

Местный «Шишкин» и день табуретки

21.11.2005 20:10|ПсковКомментариев: 0

Реализм в его самом расхожем варианте (пейзаж) давно в Пскове ассоциируется с фамилией Погостин. Если вы предпочитаете безумным экспериментам проверенный веками метод создания искусной иллюзии, необходимо зайти в выставочный зал Союза художников, где на стенах буйствует или живет своей тихой жизнью псковская (по преимуществу новоржевская) природа.

Все времена года, живописные места, которыми славится  этот пограничный край. Такие большие, яркие, писаные маслом открытки, только что по почте не отправишь. Есть еще марины (Борис Погостин в прошлом военный моряк, и любовь к морю останется теперь с ним навсегда и на суше). Искусство пейзажа, кстати, неизменно пользуется зрительским успехом, что подтверждают и салонные распродажи. Нынешний вернисаж долго и тщательно готовился, в том смысле, что полотна рождались не случайно, а с определенной целью: запечатлеть уходящую натуру. Погостин считает, что лет через тридцать псковский ландшафт изменится, станет другим, поэтому его миссия – сохранить для потомков образы родных лесов и полей, озер и рек. Поэтому, когда председатель псковского отделения Александр Шершнев назвал Погостина «нашим, местным Шишкиным», я внутренне сразу согласился. Да и сам художник подтвердил мои первые впечатления:

- Я люблю, обожаю природу. Бережно и трепетно отношусь к ней, и хочу, чтобы люди относились к природе трепетно, так же, как, допустим, садоводы относятся к своим растениям, берегли этот прекрасный зелено-голубой мир.

- А Вы верите, что искусство может как-то способствовать этому?

- Безусловно. Если картина теплая, насыщена положительной энергетикой, любовным отношением к природе, к земле, к жизни, она хорошо воздействует на любого зрителя. Мой реализм востребован.

- Как быстро Вы создаете свои полотна?

- Случается по-разному. Например, картину «Медвежий ручей» я писал два дня по пять часов каждый раз. Разводил костер, старался успеть, пока он не замерзнет. Соорудил импровизированный мольберт из еловых стволов, летом тоже бывает нелегко: комар, гнус, жара. Но я люблю то, чем занимаюсь. Я стараюсь безыскусно изображать то, что нас окружает. Деревни, окружающую среду. Вот козел Яшка из села Хахалево. Он знаменит тем, что прожил двадцать лет. Любимец всех, я его по фотографии писал. Он уже почил в Бозе.

- Сравнение с Шишкиным Вас не «напрягает»?

- Нет, что Вы? Иван Иванович сознательно запечатлевал девственно чистую природу, и я за ним, как могу, следую. Хотя должен отметить, что у меня есть опыты в современном, так сказать, искусстве. Мне очень нравится Малевич. Я открыл его для себя, и это совсем иная эстетика. Но меня сегодня интересует другая задача: сегодняшний день, село, ландшафты – успеть все это зафиксировать. А изыски разные должны быть и они будут.

Вещи, спасенные от небытия    

Изыски не заставили долго ждать: в небольшой, но уютной галерее по адресу: Герцена, 6, отметили торжественно и даже с помпой «День табуретки». Другое название концептуальной акции: «Табуретка Петровича», согласно отчеству известного архитектора и дизайнера Сергея Михайлова, который и отважился на смелый эксперимент. Художнические задачи определяются замыслом: во-первых, напомнить об охотниках за стульями Ильфа и Петрова, во-вторых, пояснить зрителям, что представленные объекты - это «калеки», выброшенные из жизни, но счастливо найденные художником, который и попытался возродить их в новом качестве. То есть, это не функциональные вещи (для сидения, ношения и прочее), а игрушки в руках автора-димиурга. Перечень артефактов читается как незатейливая поэма амбициозного авангардиста: тут и табуретка (разумеется, в красном углу), давшая название всей экспозиции, и дырявый стул, подвешенный к стене, и разнокалиберная обувка, и отслужившее свое чемоданы и портфели, и всякая, всякая всячина, всего более тридцати объектов.

Как заявил сам димиург:

- Замысел рождался через плоскость. Некогда начинал с карнавального костюма из обрезков клейких цветных пленок. А затем перешел на объем. И выразился в табуретке.

Автор придумал еще одну дефиницию для своего перфоманса: «арт-баловство». Сделать из бросовых вещей «нечто», вернуть старую вещь если не в бытовую реальность, то в реальность искусства, где властвуют шутка и игровое начало. Легко читаемые цитаты из творческого наследия Хуана Миро и Фернана Леже, Эля Лисицкого и Казимира Малевича превращают вещественный «хлам» в своего рода «вещи в себе», выводят обыденное назначение предметов за зыбкие границы раз и навсегда зафиксированной функциональности.

Саша Донецкий

ПЛН в телеграм
 

 
опрос
Необходимо ли упростить выдачу оружия в России?
В опросе приняло участие 254 человека
Лента новостей