Новости партнеров
Культура

А жаворонок поет!..

01.06.2010 12:09|ПсковКомментариев: 13

Актерский Дневник  01.06.10.

Разобраться в своих ощущениях после премьеры никогда не вредно, работа над ролью продолжается. Но помимо ощущений есть и факты, иногда весьма красноречивые, мимо которых не проскочишь, как мимо генерала Хлудова в «Беге» Булгакова. Как то, например, что на премьеру областного театра, посвященную громко отпразднованному 65-летию Победы, «Не покидай меня…» не обратили никакого внимания ни региональная администрация, ни ее комитет по культуре. Как не заметили они и последней премьеры «Жаворонка», спектакля явно знакового, который, по мнению Елены Ширяевой («Проба века», «Псковская губерния», № 20, 26 мая - 01 июня 2010 г.) может изменить судьбу Псковского театра, более того, уже изменил. Или – тоже говорящий факт – что губернатор со времени вступления в должность так и не посетил ни одной премьеры, хотя вроде бы лично курирует культуру области. Сейчас он захвачен предстоящим спектаклем Большого театра «Псковитянка» в Псковском кремле. Конечно, куда как заманчиво громыхнуть грандиозным многомиллионным проектом на всю Россию. Но – что он изменит в общем состоянии культуры в регионе, которая, чтобы стать плодоносной, требует повседневных, а главное, незаметных усилий. Или впрямь действует какой-то негласный план ликвидации в Пскове театральной труппы?..

Другой предмет послепремьерных размышлений – отзывы в прессе.

Есть ли в Пскове театральная критика? Что она такое, для чего нужна и нужна ли вообще? Последний вопрос явно риторический, поскольку первые печатные отзывы о театре появились в России одновременно с рождением профессиональной сцены, т.е. лет 250 назад, и с тех пор ни один литератор – от великого до малого – не прошел мимо театральной темы. И театроведение, и особенно театральная критика как злободневная его часть, всегда были связующим звеном между спектаклем и зрителем, помогая им понять друг друга. Конечно, в театре всегда с интересом читают, что пишет и думает о премьере пресса. И при этом тоже об этой прессе что-то думают. Не стану лукавить, приятно, когда хвалят. Но все же я о другом, совсем не про «похвалили-поругали», скорее про «поняли – не поняли». Как-то (можно рассказывать как профессиональный анекдот) услышал от одной из журналисток, пытающихся писать о театре, что-то вроде: «Я не театральный критик и не собираюсь критиковать!» Ей и невдомек было, что «критика» в сочетании с прилагательным «театральная» происходит не от слова «критиковать», но из понятия «анализировать». Умение «читать» спектакль – необходимейшее условие или, вернее, качество журналиста, берущегося писать о театре.

Театральной критики в Пскове нет. Когда-то, лет тридцать назад, когда о театре писал Валентин Курбатов, потом Светлана Андреева, – была, а теперь – более-менее компетентные мнения, причем чаще всего совсем некомпетентные, на уровне обывательских зрительских впечатлений. Тем более было отрадно, что на спектакль «Не покидай…» вдруг обратил внимание популярный Донецкий, который в трогательных чувствах к театру вроде бы замечен не был. Для начала он упомянул о спектакле в своем Культобзоре (ПЛН, 23.04.10): «…У зрительниц, которые сидели рядом, я увидел живые слезы, что значит, увиденное по настоящему тронуло их души, заставило переживать». А потом и вовсе отозвался статьей, в которой, по-моему, довольно верно увидел драматургические направляющие спектакля  («Основано на реальных событиях» ПЛН 05.05.10.).

Но что-то, к сожалению, не увидел. А пьеска-то, к которой мы и сами отнеслись поначалу, как раку на безрыбье, оказалось совсем не простой и на редкость ёмкой в смысловом отношении. И - надо отдать должное режиссеру Вадиму Радуну - он эти смыслы распознал и выразительно обозначил в спектакле. А Донецкий в чем-то остался на поверхности впечатлений. Первое из них, действительно бросающееся в глаза, – сходство с «А зори здесь тихие» Бориса Васильева. У Александра мелькнул даже литературоведческий термин «парафраз», - в этом случае, по-моему, совсем не подходящий. В чем сходство? В том, что девушки, почти девчонки, попадают в мясорубку войны. Но тогда надо задаться и следующим вопросом: а в чем отличие? И вот тут-то «собака» и зарыта. Если у Васильева девушки оказываются на пути заброшенного в наш тыл немецкого спецназа и вынуждены вступить в неравный бой, то у Дударева они сознательно приносятся в жертву: их спецразведгруппа должна проникнуть в узел связи армии «Вайсрос» и вызвать на себя огонь фронтовой артиллерии. Причем, суть задания от них скрывается, они – лишь средство доставки радиомаяка, который должен включить их командир, капитан Михасёв (Сергей Попков), - он единственный, кто знает, что ведет их на верную смерть, пути отхода не рассматриваются. Вот вам и главная болевая точка! – и нашего менталитета и всей нашей системы. Если кто-то приносит в жертву себя – это понятно, это его право, ибо сказано: «нет большей любви, если кто положит душу свою за други своя». Но когда кто-то приносит в жертву другого, не спрашивая его согласия, - это что? Считаться с жертвами у нас дурной тон. Можно ли представить, чтобы в армии нормальной страны так относились к своим солдатам, а ведь тут юные девушки, которых и солдатами-то назвать язык не повернется. Сам же Донецкий упоминает в том «Культобзоре» оскароносный голливудский фильм «Спасти рядового Райана», построенный на сомопожертвовании ради спасения солдата. Они – фильм и спектакль – как два полюса одной темы – жертва на войне, и сравнение тут явно не в нашу пользу.

Тогда начинает иначе звучать и мой персонаж, названный автором Полковником  и переведенный режиссером в современного читателя дневника этого самого Полковника. Это сразу придало персонажу новый временной объем и ввело в спектакль важную тему вины и покаяния, которая у автора едва намечена (у него Полковник существует только в том, военном времени). А спектакль Радуна начинается с пролога, которого нет в пьесе: «Много лет прошло с тех, но каждый раз при воспоминании о тех днях меня не оставляет чувство вины…» По сюжету Полковник тоже до конца не знает задания, и тоже, как девушки и капитан, лишен выбора. И только дочитав до места, из которого становится понятной суть предстоящего задания, читатель дневника решается примерить на себя шкуру того Полковника и накидывает шинель, от которой потом в ужасе отшатнется. Донецкий же увидел в нем только холодного садиста-резонера, адвоката войны, отметив зачем-то, что мне всегда удавались роли подлецов (кстати, так и не понял, - комплимент это или наоборот), и совсем не расслышав введенной режиссером темы покаяния. Я уж было подумал, что не так играю, но – прошу заметить! – качество исполнения здесь ни при чем (упаси Бог от самооценок), всё застроено режиссером. Как и то, что в ответ на просьбу капитана помочь достать для девушек конфет и шоколада, Полковник ставит на стол уже приготовленную коробку с шампанским и прочим. Как и то, что именно с его, Полковника, ведома, капитан в нарушение всех запретов отпускает на последнее свидание с любимым Алю Ладысеву (Наталья Бульканова) и т.п.

Но совсем удивил Алексей Семенов («Узел связи», «Псковская правда», 28.04.10.), которого тема вины и покаяния в спектакле, как и тема жертвы и жертвенности, совершенно миновала: «Роль полковника в интерпретации режиссера Вадима Радуна превратилась в роль читателя дневника полковника, что …позволило ему не только отдавать приказы, но и читать стихи и ходить среди героинь, оставаясь как бы невидимым». Вот и все, что позволило, – читать стихи. И ни слова о том, как режиссерский прием дал возможность увидеть события войны стереоскопически, т.е. изнутри событий и из наших дней. Считаю Алексея очень хорошим журналистом, всегда с интересом следил за его материалами, в том числе в выходившей под его редакторством «Городской газете». Но, к сожалению, его публикации о театре остаются на уровне мнения неискушенного зрителя.

И уж совсем странным выглядит проект «Псковской провинции» «Взгляд из театрального буфета» под авторством Светланы Петровой. Пересказывать, о чем зрители шепчутся во время спектакля, что говорят в мобильные телефоны, как сетуют, что еще долго сидеть, как, наконец, увлекаются действием и опять о чем при этом шепчутся… Параллельно – беглое изложение сюжета, по окончании – обрывки обмена мнениями. Да, было из-за чего в театр пойти. Прочтешь и спросишь: «Что это было? Для чего? Зачем?..» Молчит газета, не дает ответа. Может, я чего-то не понимаю, и это действительно кому-то интересно? Любопытно было бы узнать.

Но оказывается, в жизни всегда есть место празднику. Елена Ширяева в статье о «Жаворонке» заговорила о главном – о призвании театра. Статья намеренно публицистична, но в кои-то веки театр заслужил горячий публицистический отклик о своей работе. И не просто отклик, а:  «Никогда в жизни я им (Псковским театром, - В.Я.) ещё не гордилась. После этого спектакля – горжусь. Может быть, для кого-то это признание будет иметь значение». Конечно, будет. Хотя наверняка найдутся и такие, для кого это значение будет с отрицательным знаком. Елена и прежде, до своего ухода из «Псковской губернии» на должность главного редактора «АиФ-Псков», писала о наших спектаклях, на мой взгляд, наиболее интересно. И это нормально, потому что резкое неприятие – тоже неравнодушие. Она, конечно, не профессионал в театральной критике, но благодаря своей какой-то уникальной интуиции и стремлению быть верной себе, всегда умела увидеть и назвать самую сердцевинку спектакля или даже всей программы театрального Пушкинского фестиваля. И сейчас она сразу поняла, что произошло: театр заговорил с позиций глубоко личной и даже гражданской заинтересованности: «И зритель уже не может делать вид, что это не к нему… Мы и сами всё понимаем, и нам надоела ложь, безвременье… И надо что-то делать! Но ведь это же спектакль! Куда же делась его условность? Как трудно, оказывается, видеть живых людей, задающих этот вопрос. Потому что, когда ты видишь таких же решившихся, но на экране, или читаешь о них «с монитора», то всё по-другому. Там ты действительно только зритель, и пусть они делают что хотят. А театр – дело живое, люди настоящие, и я – настоящий...»

Режиссер Семен Верхградский, конечно, отважный человек. И в выборе пьесы – интеллектуальная драма, или, говоря проще, дискуссия в предлагаемых обстоятельствах. И в выборе театра для реализации своего заветного замысла. Что ни говори, а наш театр изрядно ограничен и в составе труппы, и в материально-постановочных возможностях. И в выборе актрисы на роль Жанны д’Арк. Кажется, в Карину Облакову поначалу верил один режиссер, да и сейчас, после премьеры, поверили далеко не все. Но она сумела привнести в роль тот нерв и непредсказуемость, которые нужны были режиссеру. Сумеет ли развить? Время покажет.

Но есть в спектакле прекрасные актерские работы. В высшей степени профессионально провел роль епископа Кошона Владимир Свекольников. На мой взгляд, осталось непонятным, почему он оставил вне поля актерского зрения вопрос, почему все-таки мессир Кошон, председатель суда, «приученный, - со слов Инквизитора, - долгой жизнью к компромиссам», и который, как он сам говорит о себе, «много убивал, защищая церковь», решил вдруг повернуть жизнь и во что бы то ни стало спасти Жанну от костра. Какой же переворот в нем должен произойти! Несомненная удача – роль короля Карла, обаятельно и живо сыгранная Максимом Плехановым. Как всегда увлеченно и с предельной самоотдачей играет Эдуард Золотавин, на этот раз солдафона Лаира.

Не могу не пожалеть, что о спектакле почему-то не написал Донецкий, опубликовавший накануне очень живое интервью с Верхградским.

И все-таки событие имеет место быть! И звучат со сцены Псковского театра слова Жанны-Жаворонка: «От содеянного мною никогда не отрекусь!» И поет  в финале свой знаменитый «Петербургский романс» антисоветчик Александр Галич о жертвенной отваге вышедших на площадь декабристов… И пусть сегодня не всем видна и понятна связующая нить суда над Жанной д’Арк в XV веке, выходом декабристов на Сенатскую площадь в XIX-м, и другим выходом, в XX-м, – на Красную, после позорной оккупации Чехословакии в 1968-м,  и спектаклем Псковского театра в XXIвеке. Если кто-то этой связи не видит, это не значит, что ее нет. Жаворонок поет, и – «имеющий уши услышит».

Вик. Яковлев

ПЛН в телеграм
 

 
опрос
Необходимо ли упростить выдачу оружия в России?
В опросе приняло участие 233 человека
Лента новостей