Завеличенский некоренной пскович

…Если встать у детской областной библиотеки лицом к скверу, открывается замечательный вид - оттуда весь Псков видно. Прямо - площадь, Троицкий собор чуть-чуть закрыт, правда; направо - там раскопки были, открыты ранние слои; налево рядом с банком - интереснейшее место, тут средневековые мастерские кожевенные, ювелирные; за спиной здание 18-го века, которое связано и с событиями 1917-го года. Стоя на этом месте, почти всю историю можно рассказать. И таких точек немало в Пскове. Это же очень интересно, когда стоишь, а вокруг тебя ИСТОРИЯ.

Об истории - как о науке, так и просто о каких-то событиях Виктор Иванович Лабутин готов рассказывать бесконечно. Да еще как! Заслушаешься. Неслучайно, ведь более 10 лет он провел за трибуной преподавателя, хотя институт - не совсем его, признается сам Виктор Иванович - историк, музейщик, хранитель археологических коллекций.  

- Фондовая работа, она, на мой взгляд, ближе к сущности музейного работника, историка, потому что в музее я занимаюсь непосредственно историей, - рассказывает о себе Виктор Лабутин, с которым мы встретились за день до его 75-летия, - держу в руках источники, которые рассказывают об истории, из которых выстраивается эта история. Это же очень интересно. А общение все равно есть. Верхушка пирамиды музея - общение с людьми. Вот только в последнее время пирамиду эту перевернули вверх ногами, на первое место ставят общение с людьми - культмассовую работу, хотя на самом деле музей - это хранилище первоисточников. Это его главная функция, основная. Все остальное - уже надстроечки, это все потом. Ведь не случайно в учебниках дается такое определение «что такое музей» - это учреждение, которое занимается сбором, хранением, изучением и популяризацией источников. Популяризация на последнем месте, это итог.

- Виктор Иванович, говорят, что к вам в хранилище экспонату не просто было попасть, нужно было доказать его ценность.

- Я не знаю, откуда такие слухи (улыбается), но, естественно, отбор определенный был. Понимаете, существует единый музейный фонд страны, это история России. И в каждом музее хранится какой-то кусочек истории. Все, что мы берем на хранение в музей, поступает в единый Общероссийский фонд страны, поэтому, естественно, все-таки отбор должен быть какой-то. Отбор, идет, в основном, по двум параметрам. Один из них - непрофильность. Например, я в фонд археологии не брал вещи времен Великой Отечественной войны. У нас есть соответствующий фонд - давайте туда. А второй критерий - сохранность вещей. Если я вижу, что вещь может даже реставрацию не выдержать, или что она разрушится в процессе реставрации... Зачем же я буду брать эту вещь? Конечно, в идеале, материалы раскопок нужно брать 100%, потому что археологическая коллекция - это самый информативный из всех существующих видов источников, ему нет равного по степени заложенной в нем информации. Здание, допустим, - оно локально, ограничено в пространстве, письменный источник говорит о чем-то определенном. К тому же письменный источник имеет весьма существенный изъян - он субъективен, поскольку писался людьми в определенное время, и потом, он более отрывочен. Ну, где вы найдете письменный источник, который рассказал бы о жизни, допустим, с X по XVII век? А вот вам материалы раскопок - вот они с X по XVII век. Конечно, с находками надо уметь работать, в то время как документ может прочитать каждый. Зато на материалах раскопок можно изучать любую сторону жизни, и производство, и быт, и культуру, и верования - все стороны жизни. Это бесценнейший материал. Поэтому, знаете, когда начинаются дебаты: можно ли копать или нет, это весьма странно. Ведь каждый кусочек археологии - это какая-то страничка, абзац, строчка, пусть два слова, но это из истории Пскова.

- Но ведь археология - тоже уничтожение культурного слоя, своего рода, памятника?

- В идеале было бы, если бы мы вскрыли всю территорию старого Пскова и получили бы всю картину. Но это невозможно, город живет, он жил до этого несколько столетий, и продолжает жить. Поэтому мы историю города складываем, как мозаику, по крупицам. Археология начинает применяться только тогда, когда это необходимо - при новой застройке, например. В законе написано, что в случае необходимости проведения земляных работ в том месте, где существует культурный слой, средством спасения являются раскопки. Да, культурный слой мы уничтожаем, но иначе он вообще ничего не говорит. А так мы из него извлекаем информацию. Конечно, какие-то участки оставляются, не раскапываются подряд все курганы, потому что совершенствуется методика, знания. Потом будут копать. Но нельзя экскаватором вынимать культурный слой, нельзя уничтожать нашу память.

- У вас удивительно бережное отношение к древнему Пскову, вы коренной пскович?

- Я почти всю жизнь прожил на Завеличье, в Пскове я с 15 лет. У меня корни московские, но сейчас Псков - уже родной город. А уж по части истории с Псковом мало, какой город может сравниться. И, когда гуляешь по городским улочкам, все время видишь город разного времени. Псков древний и Псков современный - неотделимы. Город современный как раз больше огорчений приносит. Если уж говорить о прогулках, слишком много сейчас испорченного, изуродованного совершенно нетактичной застройкой, которая разрушает цельный образ Пскова. Хорошо, что не построили Дом пионеров. Я очень боюсь возрождения этого проекта или подобного ему. Хорошо бы, чтобы там и не строили ничего. Вот, казалось бы, Мирожский монастырь стоит в низине, но всегда он был такой вертикалью, центром. Как только эту коробку (Дом пионеров - ред.) поставили, сразу было впечатление такое, что Мирожский монастырь в яму провалился. Здание разобрали, и снова все смотрится прекрасно. Город растет, да, никуда не денешься. Но нужно сохранить его дух, максимально бережно отнестись к восприятию старого Пскова  на всех уровнях. А уж вокруг памятников застраивать никак нельзя. У нас очень много говорят о туризме, в проект вошли, набережную реконструируют. Почему-то все время читаю и слышу: «Туризм, инфраструктура, гостиница». Простите, а туристы приедут смотреть гостиницы? Туризм - это памятники, начинать-то надо с памятников. Как конфетку их показать, а уж потом все вокруг них и сделать. Тогда турист поедет. Нельзя грубо вторгаться в прошлое. Надо помнить, что до нас жили люди, и после нас будут. Псков - многоуровневый город, есть здания XVIII, XIX и XX веков. Давайте сохраним их по возможности, сделаем так, чтобы последующим поколениям осталось это богатство, не будем уничтожать его все подряд, застраивая или снося.

- Полагаю, что из ваших уст слова о бережном отношении к наследию прошлого звучат особенно весомо, ведь кому как не вам говорить о хранении, в том числе и о хранении традиций. А, правда, что вы экспонаты фондов знали чуть ли не «в лицо» и до последней единицы?

- Это, наверно, легенды ходят (смеется). Невозможно их все знать, в фондах археологии сейчас около 240 тысяч единиц хранения. Одних так называемых индивидуальных находок около 60 тысяч. Представляете? Разве можно их все запомнить? Конечно, наиболее интересные помнятся. Да и поскольку вся система раскладки прошла через мои руки, где что хранится, я, пока работал, помнил практически наизусть. Но это просто практика, в этом нет ничего удивительного.

- Наиболее интересные экспонаты - это какие?

- Вещь запоминается иногда не потому, что она ценна сама по себе. Помнятся странные предметы. Конечно, я помню подвеску со знаком Рюриковичей, найденную в слоях X-XI веков; помню, как она выглядит и где лежит. Или, например, костяное изделие с вырезанными двумя ликами, которое датируется серединой 3-го тысячелетия до нашей эры - вещь, которую человек, ее делавший, держал в руках 4 (!!!) тысячи лет назад. А иногда запоминаются другие вещи. Я, например, надолго запомнил так называемые ледоходные шипы, которые наши предки использовали, чтоб ходить по скользкому льду и твердому насту. В коллекции был такой экспонат - треугольник из пластиночек, и от него ножки вниз. Скоба не скоба, непонятно. А года три назад новгородским ученым повезло, нашлась вещь, которая позволила догадаться о назначении нашей «скобы». Оказалось, что это ледоходный шип. У нас были и другие шипы, но более позднего времени, они были другой формы и делались немного по другой технологии. В археологии встречаются вещи полузагадочные, когда толком не знаешь, для чего они. Среди изделий из железа много непонятных вещей.

- Потому что это остатки чего-то?

- Иногда это почти целые изделия. Я держу в руках, я вижу, что это инструмент, но я не могу понять, что им делают. Потому что ушла эта операция, ушел предмет давным-давно. И таких находок много. Но, вообще-то, большая часть вещей определена. И их определимость - это то, что позволяет нам говорить, чем и когда занимались псковичи, позволяет лучше в слое ориентироваться. Ведь на слое не написано - это XIV век, это XV. Это, в том числе, определяется и по находкам. Археология многое Пскову дала. Сейчас у нас представление о городе по сравнению с тем, что было лет 50-60 назад, очень изменилось.

- Говорят, что возраст - состояние души. Если по паспорту вам исполняется 75 лет, то сколько вы будете отмечать на самом деле?

- Вопрос забавный. Не могу сказать, что я чувствую себя шибко молодым. Но что-то еще можно делать. Когда-то я вообще думал, что на пенсию уйду рано и буду для души заниматься наукой. Сейчас силенок уже маловато осталось, но в этом плане историк в выгодном положении находится, потому что при желании можно при полной неподвижности найти возможность, читать источники, литературу, с чем-то работать всегда можно. А сейчас я собой больше занимаюсь.   

А еще Виктор Иванович не очень любит гласность, и свой юбилей предполагает отметить исключительно в кругу семьи.

Редакция Псковской Ленты Новостей поздравляет Виктора Ивановича с 75-летием, желает благополучия, здоровья и долголетия.

Беседовала Елена Ковалева