«Любовь к детям» и другие болезни

Депутаты Госдумы да и сам президент наконец-то всерьез озаботились разгулом педофилии в России, и, хотя дискуссия в обществе и СМИ по этой, отнюдь не только психиатрической, проблеме продолжается, химическая кастрация, как сейчас представляется, - вопрос времени. Предвыборный популизм никто не отменял. А в том и заключается задача политика, чтобы потакать желаниям электората. Раз уж общество реагирует на факты педофилии чрезвычайно активно, а народ с неистовством варваров готов выкрикнуть: «Распни!» - то необходимо рано или поздно - если и не распять, так кастрировать.

Насколько такая кастрация эффективна - вопрос спорный, психиатры и сами еще не определились в методах лечения. Ведь совращать и даже насиловать детей можно и вовсе без гениталий.

К тому же не стоит забывать, что среди сексуальных маньяков, вроде Чикатило, встречалось немало импотентов. И сей недуг совсем не мешал этим «злыдням писюкатым» вершить их жуткие перфомансы в лесопарковых зонах. Свежевать тела девушек, добиваясь искомого оргазма.

Не исключено даже, что именно импотенция и провоцировала этих больных и несчастных мужиков на их страшные преступления. Они как бы мстили девушкам и женщинам за свою физическую неполноценность. Так что метод «серпом по яйцам» - не всегда работает.

Поэтому, у многих и возникает сакраментальный вопрос: а не навредит ли в итоге грядущий закон о химической кастрации, - буде он принят, - еще сильнее?

Если имярека болезненно тянет к ребенку, то ему башку лечить надо, а не гормональный фон организма. Ну, сделают врачи педофилу укол, от которого у него волосы на лице перестанут расти, а титьки, наоборот, вырастут до пятого размера, и что?

Мозги-то из черепной коробки на асфальт все равно не вывалятся, и такой якобы «кастрированный» педофил имеет все шансы превратиться в еще более опасного психа, охотящегося за детьми с фаллоимитатором в трусах.

У нас законодатели всегда хотят «как лучше», а получается... нет, не «как всегда», а значительно хуже. Для начала вообще следовало бы проконсультироваться у авторитетных психиатров, в институте имени Сербского, например, что это за болезнь такая - педофилия, и где кончается собственно заболевание и начинается то, что называют социальной патологией?

Тут, собственно, выбор у парламентариев невелик.

Если педофил - псих, то его место в психушке. Если вменяем и совершил преступление, то пусть отдохнет на зоне. А вот какой срок ему вкатают за интимные сношения с малолетними, зависит, в частности, и от депутатов, которые могли бы придумать законы пожестче. Допустим, за совращение - лет 20, а с применением насилия - так и вовсе пожизненное.

Вот тогда бы, уверен, многие так называемые педофилы поостереглись испытывать на детишках границы собственной сексуальности.

Потому что проблема педофилии, на мой темный, непросвещенный взгляд, имеет вовсе не медицинскую, а сугубо социальную природу.

Проще говоря, в подавляющем большинстве случаев педофилия происходит от распущенности и безнаказанности, вот и всё.

Наше общество пережило два десятилетия полнейшего морального релятивизма, породив несколько поколений людей, лишенных вообще какого-либо стереотипа о запрете. Возникает иллюзия, что можно всё. Общество дичает, варваризируется. «Хочу!» - единственный, внятный мотив существования индивидуума. И вот дети, как самые беззащитные существа, становятся невольными жертвами этих «хотелок».

Кто такие педофилы, если они не пациенты психбольницы?

Как утверждают психологи, чаще всего, это обделенные в социальном смысле люди с массой личностных проблем. Они не способны установить нормальные отношения с женщинами. Не хотят или не могут, начиная искать доступные пути к сексуальному комфорту. И быстро находят объекты для удовлетворения своих тайных желаний. Это - дети.

Наивные, беззащитные, не способные оценить ситуацию, в которой оказались по вине коварных взрослых.

Что это за дети?

В принципе жертвой педофила может стать любой ребенок. И это страшно. Но наверняка все-таки жертвой педофила станет ребенок не из обеспеченной полной семьи, а его сверстник из семьи социально неблагополучной. Легко представить, как опустившиеся на социальное дно родители валяются пьяные в своем притоне, а голодный, оборванный ребенок легко соблазняется на угощение из рук заботливого, доброго дяденьки, который предложит развлечься игрой на раздевание. Очухавшиеся горе-родители - скорей всего - попросту и не узнают, что их сын или дочь стали жертвами педофила.

Вот такие у нас в России реалии. Педофилы - это только поверхностные высыпания на коже общества, истинная причина их появления - заражение всего организма смертельной инфекцией всеобщей моральной деградации.

Богатые строят высокие заборы вокруг особняков, нанимают для детей охрану и отправляют отпрысков учиться за границу, туда, где безопасней.

Плебс привычно борется за выживание, надеясь, что их детей «пронесет» мимо несущихся по дорогам смертоносных автомобилей с бухими водителями, равно как и от внимательных глаз любителей ребятишек.

Здесь уместно затронуть еще одну умопомрачительную проблему, которая сопутствует распространению педофилии. А именно: проблему средней школы, престиж которой у нас в стране упал настолько, что любого молодого мужчину - уж давайте говорить начистоту! - который вдруг решится пойти работать в школу, тут же заподозрят в педофилии, будь он даже великий педагог Януш Корчак. Нормальный мужик в школу работать не пойдет.

Это раньше можно было бескорыстно «любить детей» и писать об этой любви книги, и даже пойти за воспитанниками в газовую камеру.

Сегодня такой поступок никто и понять не в состоянии. Потому что этические нормы настолько трансформировались и извратились, что словосочетание «любить детей» можно перевести исключительно термином «педофилия».

Владимир Набоков, когда сочинял свой роман «Лолита» о преступной любви мужчины к «диаболической девочке», вряд ли представлял себе масштабы социального явления, которое накроет Россию в начале 21-го века. Если вспомнить текст, его бедный и запуганный перверт Гумберт Гумберт в робкой попытке совращения приемной дочери, сам же и был ею совращен. В этом - шутка набоковского гения. Лолита, при всем своем малолетстве, не была девственницей и явно достигла, как выражаются юристы, «возраста согласия», что, разумеется, не спасло ее отчима от электрического стула.

Правда, Гумберт Гумберт успел умереть в камере от сердечного приступа еще до суда.

Владимир Набоков, запустивший тему педофилии в большую литературу, тоже успел умереть задолго до тех разлагающих души и тела процессов, свидетелями коих мы все нынче и являемся.

Все-таки педофилия как болезнь - интернациональный сетевой феномен, прибыльный бизнес, нелегальное ответвление порноиндустрии и проституции, вспомним сюжет с католическими священниками или тайскую историю знаменитого пианиста и дирижера Российского Национального Оркестра Михаила Плетнева (кстати, что с ним сталось - отпустили?).

Но только в России педофилия подобна алкоголизму.

То есть проистекает не из ущерба психики, а ущерба общества, обусловлена драматической заброшенностью детей и их - на самом деле - ненужностью.

Всеобщее равнодушие и философия «моя хату (особняк) с краю», буржуазный индивидуализм в его крайних проявлениях и инфантильность социума, а главное - неспособность государства обеспечить народу приемлемый уровень жизни - создают чрезвычайно комфортную среду для разного рода «извращенцев», поневоле или из прихоти.

Этих «извращенцев» никогда не существовало бы, либо они сидели бы тихо в своих детских спальнях, с облезлыми игрушками в нервных пальцах, под чутким контролем деспотичных матерей, но общество, лишенное Авторитета и Нормы, не способно себя защитить и очиститься от человеческой скверны.

Россию постигла именно такая печальная участь - стать гигантской площадкой для безумного социально-психологического эксперимента, где жуткие новости об очередном изнасиловании ребенка соседствуют с открытой пропагандой гомосексуализма и навязчивой рекламой зубной пасты.

Саша ДОНЕЦКИЙ