Новости партнеров
Общество

Орнитолог из Псковской области, создатель «Дома белого аиста» стала героем дня на сайте «Гордость России»

19.11.2019 12:02|ПсковКомментариев: 0

Орнитолог из деревни Низовицы Псковской области Марина Сиденко создала единственный в России центр реабилитации аистов - «Дом белого аиста», благодаря чему стала героем дня на сайте «Гордость России». В статье Марина Сидоренко рассказала о том, как работает «Дом белого аиста», кто и как ей помогает и почему она занялась этим интересным делом. 

«Бывают дни, когда мой телефон не смолкает: в начале июня аистят находят под гнёздами, во второй половине июля молодые птицы учатся летать и получают травмы, осенью некоторые аисты не смогли улететь, все они попадают к нам благодаря неравнодушным людям. Наших питомцев мы лечим, выхаживаем и ставим на крыло. «Дому белого аиста» чуть больше года, за это время через центр прошли 60 птиц».

О «добровольной ссылке»

«Я родом из Ростова-на-Дону, 17 лет назад, когда мне исполнилось 30, я поняла, что городская жизнь мне надоела, и несмотря на то, что я ни дня не жила в деревне, я решилась на кардинальные изменения. У меня деревенские корни, но навыки жизни в селе, к сожалению, не передаются по наследству. Мама не поняла и не приняла мой выбор, решив, что я собралась в добровольную ссылку. Как это так, из южного города переехать в Богом забытую северную деревню? Но к тому времени шумный город меня стал утомлять и раздражать, несмотря на то, что я успешно работала в Ростовском зоопарке и параллельно преподавала в местном педагогическом вузе. Тогда я собирала материал для своей диссертации и меня порядком раздражало то, что нужно ни свет ни заря ехать через весь город на автобусе, чтобы попасть к птицам. Я начала целенаправленно искать работу по специальности на заповедных территориях. Однажды в бюллетене Союза охраны птиц России, который назывался «Мир птиц», я увидела объявление о вакансии орнитолога в национальном парке «Смоленское Поозерье». Я поначалу даже не придала этому значения, потому что хотела что-то более серьезное, например, работу в заповеднике. Однако обстоятельства моей жизни сложились так, что мне не пришлось выбирать, я готова была уехать куда угодно. Так я попала в Смоленскую область. Это был 2002-й год».

О жизни в деревне

«Местом моего нового жительства стал старый леспромхозовский поселок, оставшийся после развала СССР. Когда мне предложили выбрать дом, чтобы заселиться, я осмотрела брошенные строения и поняла: разницы никакой, кругом разруха, так уж пусть дают любой. Все равно выбор без выбора. Как молодому специалисту мне выделили один из пустующих домов в посёлке, в нём когда-то жил кто-то из главных специалистов леспромхоза. Бревенчатый дом 1956-го года постройки, ни разу капитально не ремонтировавшийся, с русской печкой, без водоснабжения и каких-либо удобств. Но этот дом впоследствии стал для меня самым лучшим и любимым домом в моей жизни. Переехав в деревню на жительство, мне пришлось всему учиться заново. «Всему» – это жизни в деревне. Я не умела совершенно ничего, ни печь растопить, ни дров нарубить, не имела ни малейшего представления, что такое настоящая русская печь. А потом, со временем, всему научилась, даже пироги печь в этой самой печи».

О работе на новом месте

«Сразу после моего появления в штате национального парка «Смоленское Поозерье», на меня «посыпались» самые разные птицы, которым требовалась помощь. Это были и хищники, и лебеди, и цапли, но больше всего к нам поступало аистов. Птиц везли со всей Смоленской области. Конец лета - начало осени – это традиционный шквал звонков о помощи аистам. Вообще, в Смоленской области два самых проблемных вида птиц, которым требуется постоянная помощь, – это белый аист и лебедь-шипун. Осенью заканчивались звонки с просьбами о помощи аистам, начинались звонки с просьбами помочь не улетевшим лебедям. У аистов чаще всего помощь нужна травмированным птицам. Травмы они получают, когда учатся летать и покидают гнезда – это самый сложный период. Неудачно приземлился на металлическую крышу, съехал ногами вперед, и вот она травма – растяжение связок, порванное сухожилие или перелом. Часто страдают также крылья – тоже слабое место у аистов. Еще каждый год мы сталкиваемся с тем, что есть особи, которые по каким-то причинам не улетают на юг. Чаще всего это либо травмированные, либо ручные птицы, утратившие миграционный инстинкт, есть категория ослабленных, которые умеют летать, но в силу здоровья не в состоянии преодолевать длинные расстояния. И есть особи, которые просто не улетают на юг, несмотря на внешнее здоровье, их не так много.

В условиях зим центральной полосы России и северо-запада зимовать аисты не могут. В Смоленской области лет десять назад был случай, когда два аиста не улетели на зимовку, я получала сообщения о том, что местные жители периодически видели их. Потом, уже в конце декабря, одного из них привезли мне, его нашли крестьяне на поле, он был очень ослаблен. Когда мне передали птицу, это были кости, обтянутые кожей и перьями. Видно было, что он длительное время голодал, на тот момент прошло две волны интенсивных снегопадов, по ночам стояли 20-градусные морозы. Потом выяснилось, что у него отморожены ноги, началась сухая гангрена пальцев. Поэтому те аисты, которые по каким-то причинам не улетели на юг и остаются у нас зимовать, – это просто смертники.

Однако аистам чаще всего везет, потому что они проживают рядом с человеком, и если случается серьезная проблема, они идут за помощью к людям. Есть случаи, когда аистов забирают на проживание к себе местные жители. Случается, что аисты по несколько лет живут с людьми, у одной бабушки аист прожил за печкой 6 лет, в другой семье – 4 года. Главная сложность – содержание. Обычно птицы живут у сердобольных бабушек или дедушек, но с возрастом ухаживать за птицей становится не под силу, да и достаточно дорого, потому что питаются аисты птицей животного происхождения, в неволе их кормят куриными субпродуктами или рыбой, а лучше, если в рационе присутствует и то, и другое. Поэтому стоимость месячного содержания птицы – порядка тысячи рублей – не всем по карману».

О Псковской области и «роскошных болотах»

«Живя в Ростове, я была домоседкой и не могла предположить, что когда-либо покину мегаполис, буду жить в деревне, жизнь меня приведет сначала на Смоленщину, а потом в деревню на северо-западе Псковской области. Первый директор национального парка «Смоленское Поозерье» перешёл на работу в Псковскую область и пригласил меня войти в состав его команды на новом месте. Он предлагал мне должность своего заместителя по науке и хотел, чтобы я работала в национальном парке «Себежский». Однако меня это не особенно радовало, потому что я много лет занимаюсь изучением птиц, которые живут на крупных болотных массивах, а в Себежском национальном парке таких массивов не было. И тогда он, приглашая меня на работу, рассказал, что нацпарку под охрану отдали Ремдовский заказник в 300 км от Себежа, где всё то, что мне нужно есть. Привез меня туда, чтобы я все увидела своими глазами. Я увидела и влюбилась в природу северо-запада, в эти роскошные болота! Тем не менее от должности заместителя по науке я отказалась, нужно было жить в городе, но попросилась на должность научного сотрудника в заказник. Сейчас я продолжаю работать в двух регионах – в Смоленской и Псковской областях, до сих пор не распрощалась со «Смоленским Поозерьем», где работаю в должности ведущего научного сотрудника на полставки. Пока получается совмещать».

О Варечке и создании центра

«Аистиный центр – это моя давняя мечта, которая пришла ко мне еще в «Смоленском Поозерье». Там мы тоже помогали аистам, но число птиц, которые к нам попадали, было значительно меньшее – 5-6 за сезон. Конечно, у меня был любимый аист, он попал ко мне в 2006 году – Варечка. Ее привезли к нам поздно, в октябре, когда миграция уже закончилась. Она была очень слабенькая. Я предполагаю, что ее выбросили из гнезда. У аистов есть так называемый родительский инфантицид – когда взрослые птицы производят отбраковку слабых птенцов. Варю подобрал местный житель, выходил, она жила у него вместе с курами, питаясь вместе с ними на птичьем дворе. У нас она окрепла, привыкла ко мне и не пожелала улетать на юг. С нами Варечка прожила 11 лет, мы даже переехали вместе из Смоленской области в Псковскую, но однажды случилась беда – ночью в закрытый вольер проникла лисица и загрызла ее. Для меня это была страшная трагедия. За это время Варя стала членом семьи, мы вместе пережили многое, и хорошее, и плохое… Я долго не могла прийти в себя после её гибели, а потом пришло какое-то озарение – Варечку я вернуть не могу, но я могу помочь многим другим аистам. Я собралась с мыслями и силами, нашла единомышленников и написала проект «Построим дом для аистов», который мы разместили на краудфандинговой площадке. На собранные средства мы построили помещение для зимовки птиц. В первый же год у нас перезимовало 15 аистов, в эту зиму – 38 птиц. А в дикую природу в этом году мы выпустили 17 аистов. Живет наш центр на скромные пожертвования от неравнодушных граждан».

О центрах по всей России

«Каждый аист, который к нам попадает, имеет свою уникальную историю, но всех птиц объединяет одно – с ними случилась какая-либо беда. Потому что если аист здоров, то человек его никогда не поймает. Люди, как правило, любят аистов, недаром же эта птица считается символом благополучной и счастливой жизни. Помните, у Софии Ротару есть песня: «Аист на крыше – мир на Земле». До появления нашего центра существовала большая проблема, куда девать пострадавших аистов, даже в регионах, где аисты занесены в Красную книгу. Попробуйте обратиться к местным чиновникам с просьбой оказать помощь аисту со сломанным крылом, помощь вряд ли придет…. Я мечтаю, чтобы со временем появилась целая сеть аистиных центров по России, особенно они нужны в тех территориях, где много аистов. На первом месте по гнездовой численности аистов в нашей стране Калининградская область, далее – Псковская, Брянская, Смоленская… Сегодня мы принимаем птиц и со всей Псковской области, а также из ближайших территорий – Смоленской, Тверской, юга Ленинградской области».

Об аистах и демографии

«Была история, которая облетела многие федеральные СМИ: аист, которого впоследствии назвали Сильвером, приземлился на дом в Гдове, где со дня на день должен был родиться ребенок. В результате неудачной посадки аист травмировал себе ногу, свалился во двор, а будущая мама заявила супругу: «Пока птицу не пристроим, в роддом не поеду!». Как только аист обрел новый дом, в семье родилась дочь Настенька.

А на днях мне дачник из нашей деревни рассказал историю своей семьи: сын с невесткой три года не могли заиметь ребенка. Прилетел аист, сел на крышу, просидел долго, весь день. Спустя месяц невестка забеременела и родила здорового мальчика. Вот и не верь после этого, что аисты деток приносят! А эта семья теперь регулярно бывает в гостях у наших аистов, гостинцы им передает».

О себе

«Я родилась с осознанием того, кем хочу быть. В раннем детстве я мечтала выступать в цирке, дрессировать собачек, в 12 лет записалась в юннатский кружок при Ростовском зоопарке и поняла, что зоопарк это мое. Я помню, как сделала открытку и написала в ней: «Посвящаю свою жизнь животным». Из-за этого случился конфликт с мамой, которая очень сильно расстроилась, она трясла меня как грушу, пытаясь переубедить. В ее понимании я должна была посвятить жизнь семье и детям. На биофак я поступила не с первого раза, но поступила, потому что знала: никакая другая специальность мне не нужна».

О близких

«Большую часть своей жизни я посвящаю работе. Мои близкие в некоторой степени – заложники этой ситуации. Дочь мечтает учиться и жить в одной из столиц, которые манят ее своими огнями, возможностями и иной жизнью, но у нее такой возраст – 16 лет. Я считаю, что у человека должен быть выбор, ведь свой выбор я сделала, поэтому любое ее решение приму с пониманием. В свое время она, наверное, «переела» такой спартанской жизни с мамой-биологом в заповедной глуши. Обычно дети просят родителей завести кошку или собаку, у нас же всего этого в избытке было всегда».

О жизни в деревне

«Я уже не городской человек. Конечно, я очень люблю Ростов-на-Дону, когда приезжаю на родину, случается ностальгия. Порой иду по городу и плачу, столько всего связано с этими местами. Но жить в мегаполисе уже не хочу, и пары дней городской жизни мне хватает. Сейчас мы живем в 100 километрах от Пскова, поэтому когда у нас с дочерью появляется потребность в развлечениях, мы едем в город. Тихая деревенская жизнь в доме на земле, рядом с птицами мне очень нравится».

О счастье и месте в жизни

«Мое счастье в моем деле. Я нашла его и чувствую себя на своем месте. То, чем я занимаюсь, работая в системе особо охраняемых природных территорий, – это действительно мое. Я всю жизнь к этому шла. И потом, мне никогда не приходилось менять работу из-за того, что где-то платят на три копейки больше. Мой муж говорит, что я в этом отношении счастливая – всегда занимаюсь тем, чем хочу. Есть и оборотная сторона медали – копеечная зарплата. Счастье, конечно, не в деньгах, но для научного сотрудника, который работает на 1,5 ставки и получает 15 тысяч рублей, наверное, мало. Периодически меня это расстраивает, обидно за научных сотрудников заповедной системы России, но я понимаю, что с этой работой не расстанусь, все равно буду заниматься охраной природы, ведь охранять природу означает охранять Родину. Я на своем месте».

Группа «Дом белого аиста» во «ВКонтакте»: https://vk.com/aistiniydom

ПЛН в телеграм
 

 
опрос
Псковская область занимает 83 место по уровню зарплат в стране. Почему в регионе маленькие зарплаты?
В опросе приняло участие 28 человек
Лента новостей