X-files. Хранить вечно

Арзамас-16, Иркутск-28, Томск-7… Список закрытых городов, обнесенных несколькими рядами колючей проволоки, можно продолжать бесконечно. Сегодня уже не тайна, чем занимались их жители. Однако не каждый знает, что один из таких суперсекретных объектов находился на территории Псковской области. Во всех планах Министерства обороны он проходил под кодовым названием «Себеж-5». В 1997 году, после ликвидации части, поселок стали называть просто - Сосновый Бор, но по-прежнему его нет на карте России. Почему? Нашему корреспонденту удалось проникнуть в тайну подземелья бывшего ядерного центра.

Когда стреляли без предупреждения

Добраться до Соснового Бора сегодня – особой проблемы нет. На выезде из Себежа даже висит указатель, который услужливо подсказывает, куда ехать и сколько. Однако так было не всегда. Во времена «развитого социализма» приехать на этот закрытый объект не мог даже всесильный первый секретарь обкома КПСС.Только по специальному распоряжению министра обороны! Об уровне секретности базы красноречиво говорит и еще один факт: дети военнослужащих, заканчивавшие школу, получали аттестаты, где черным по белому значились номера…московских десятилеток.

Геологические исследования в районе Себежа и строительство самого объекта начались в 1959 году, а сама часть полностью развернулась уже в 1960-м. Это была часть специального – московского! - подчинения. При этом она не входила в список гарнизонов ракетных войск, а также - стратегического назначения. Что было вполне понятно: именно здесь находилась база складирования ядерного оружия всего Северо-Запада. Журналистское воображение, обычно пылкое и склонное к преувеличению, отказывает, когда начинаешь думать о том, на какой пороховой бочке последние 40 лет сидела Псковская область. Не трудно представить, ЧТО было бы  в случае, как говорят эксперты, «возникновения нештатной ситуации». Хотя, с другой стороны, здесь было сделано все, чтобы подобных эксцессов не возникало.

С момента расформирования части прошло всего семь лет, но до сих пор этот периметр протяженностью 12 километров стерегут тонны «колючки». Плюс - специальная охранная сигнализации «Тенгиз». Сейчас в казармах, где раньше жили простые солдаты, располагается зона строгого режима, или, как ее именуют в табели о рангах областного Управления исправления и наказания, ЯЛ-61/6. Поэтому не мудрено, что к проволоке и прочим строгостям режима здесь привыкли. По старой, выработанной годами привычке посторонних здесь по-прежнему не жалуют, даже если они собираются побывать на бывшем военном объекте.

…УАЗик начальника колонии медленно подъезжает к металлическим воротам, за которыми, собственно, и начинается то, что некогда называлось «Себеж-5». Охранник беспрекословно впускает нас в зону, и дальше мы уже едем по бетонной полосе. На первый взгляд, все как обычно: лес – он и в Африке лес. Тем не менее, если внимательно присмотреться, то на холмиках можно заметить бетонные дзоты, протянутую вдоль земли проволоку, полуобвалившиеся окопы.

- Для чего они?

Офицер, сопровождавший меня в один из бункеров «пятерки», дает скупые пояснения:

- В случае нападения охрана должна была занять круговую оборону и держать ее до подхода подкрепления.

То, что они должны охранять, мы видим, подъезжая к огромным воротам. Все, что находится за ними, располагается уже под землей. Шагнув в прохладу бетонного склепа, сразу поражаешься его размерами: сюда могли бы заезжать (и заезжали!) целые составы. А дальше – еще страшнее. Сначала идет тяжелая, 9-тонная дверь, вслед за ней – специальная шлюзовая камера. Подземная лестница уводит нас на два этажа вниз. Здесь еще с советских времен все осталось без изменения: рельсы, по которым двигались тележки с «военными изделиями», установленные вдоль стен приборы, кабели. И далее – казематы, каждый размером с футбольное поле. Если учесть, что таковых здесь четыре, а всего бункеров, разбросанных по лесу, шесть, то несложно прикинуть: сколько же здесь хранилось боезарядов и какова была их мощность в тротиловом эквиваленте.

Чтобы дополнить впечатление от увиденного, я достаю фотоаппарат, однако мой провожатый вежливо, но решительно меня останавливает: на режимном объекте снимать категорически запрещено.

Поражает вот еще что: вся техника, которая некогда обслуживала это хозяйство, по-прежнему находится в идеальном состоянии. За те семь лет, пока база пустует, здесь в полной неприкосновенности сохранилось электрооборудование, дизельные двигатели, которые в случае чего могут снабжать весь комплекс электроэнергией. Достаточно повернуть рубильник, и загудят моторы, включится система кондиционирования, в действие будет приведена вся сложная система механизмов - объект готов к бою!

Не смогли разрушить былую обороноспособность даже мародеры, падкие до цветного металла. Рассказывают, что, когда часть ликвидировали (причем делалось это в пожарном порядке), подземные кабели и все сопутствующее им оборудование с грифом «сов. секретно» не поднималось на поверхность, а элементарно подрывалось. Об этом прознали многочисленные скупщики, которые, опять же - по словам очевидцев, вывозили все это богатство грузовиками. Некоторые, особо отчаянные, даже пробовали, миновав многочисленные ряды колючей проволоки, поживиться в самой зоне, но, не дожидаясь нашествия варваров, решительный начальник колонии распорядился все стальные ворота каждого из шести бункеров намертво заварить, оставив для любопытных только один. Этот шаг и поставил надежную точку в системе прорванной обороны, и о некогда секретной части благополучно забыли. Сегодня основной достопримечательностью Соснового Бора не без основания считается колония строгого режима.

Стой, «Красная Зона»!

Ее начальник, полковник внутренней службы Анатолий Мишин, оказался человеком гостеприимным. Для доброго знакомства он заварил великолепный кофе («брат из Германии присылает») и не спеша начал рассказывать о том, как здесь служится, невольно сравнивая прежние условия жизни с нынешними. Что, в общем-то, вполне естественно: после окончания Тюменского высшего командного инженерного училища мой собеседник попал служить на этот секретный объект. Конечно, режим накладывал свой отпечаток на жизнь гарнизона, но при этом никто не жаловался. Здесь был свой военный госпиталь (с родильным отделением! - Прим. авт.),  детский сад. И обязательно – военторг, который обеспечивал местное население на уровне столичных городов.

– Отправляясь в отпуск, я всегда вез родным  в подарок чемодан мандаринов, других деликатесных гостинцев. Про зарплату я и говорить не хочу. Одно слово – не нуждались, – с улыбкой вспоминает Мишин.

В то время, когда страна жила по талонам, здесь таковых проблем никогда не было, не говоря уже об условиях жизни. Например, каждый офицер, попадая сюда, сразу же получал комфортабельное жилье. Нужна была мебель? – пожалуйста, бытовая техника – нет проблем. Но этот маленький коммунизм закончился также неожиданно, как и начался. С расформирования части многие офицеры оказались не у дел. Поэтому, когда на базе режимного объекта была создана колония,этот шаг можно было считать спасением как для военнослужащих, оставшихся не у дел, так и для самого «Себежа-5».

– Иначе, честное слово, растащили бы его по винтику мародеры, – замечает Анатолий Николаевич.

С тех пор прошло семь лет, и бывший военный объект постепенно начинает приобретать черты учреждения тоже закрытого, но весьма специфического по-своему предназначению. А чтобы убедиться в этом, полковник Мишин предлагает пройти за колючую проволоку, в зону, которая к среде людей, преступивших закон, уже получила устойчивое наименование – «красная». На специфическом тюремном жаргоне это означает, что, в отличие от черных, воровских, блатных и так называемых мужицких зон, здесь за порядок отвечает администрация. Как? – уже другой вопрос. Сразу скажу, что не все вновь прибывшие сюда в восторге от этого, но таков неписаный закон: как установят зону, такой она и остается навсегда.

 – Был у меня не так давно случай, когда некий авторитет отказался идти на зону, объясняя свое нежелание тем, что она именно «красная», – поясняет мой собеседник. – Сразу попросился в камеру, но потом  все-таки решил посмотреть. И ничего, освоился. Видел я его недавно. Ходит сейчас довольный, насколько это, конечно, возможно. Шутка ли: из своих 60 лет сорок два он провел в местах лишения свободы. Ну как, хотите посмотреть мое хозяйство?

Искушение настолько велико, что, оставив в дежурной части, за железными дверями, злосчастный фотоаппарат, мы отправились за новыми впечатлениями. Которые, к слову, оказались не менее волнующими, чем ядерный бункер. Правда, если в первом случае на ум прежде всего приходило осознание опасности, которая некогда таилась в бетонных стенах, то во втором – ощущение, увы, безысходности. Сейчас здесь находится около 600 человек, но со временем планируется разместить до полутора тысяч человек. Ввиду того что зона создана относительно недавно, она продолжает оставаться нерабочей. Это главная же особенность и проклятье. Другими словами, отбывающие наказание не заняты никаким делом. Режим дня у них самый простой: время от побудки до отбоя разнообразится только походом в столовую. Для большинства из них – на долгие годы. В качестве иллюстрации этой простой, но очевидной мысли Мишин называет недавний случай, когда к ним прибыл отбывать наказание заключенный в возрасте 21 года. Срок лишения свободы – 23. Можно только догадываться о том, что совершил на свободе этот парень. Другой тип, с которым мне удалось переброситься несколькими словами, встретился нам в помещении для свиданий. Согласно правилам содержания, любой заключенный имеет право на несколько долгосрочных свиданий: каждое - до трех суток,но при условии безукоризненного поведения. По всей видимости, таковое и было у высокого, широкоплечего парня, к которому приехали брат с женой и подруга. Как оказалось, сам он из Питера. Профессия его была, по всей видимости, свободная, потому что путь за решетку его лежал через разбой (ст. 162, часть 2 УК РФ). На вопрос: сколько уже оттрубил? –  мой собеседник со скромной гордостью ответил:

– Пока год.

– А сколько осталось?

– Семь. А если хорошо себя буду вести, то и поменьше.

Судя по взгляду девушки, которая все время нашего разговора прижималась к своему суженому, ей очень хотелось, чтобы поведение ее избранника было на самом деле примерным.

Далее радушный Анатолий Николаевич с удовольствием показал все, чем колония владеет: это и благоустроенные казармы, и зачатки собственного подсобного хозяйства – с некоторых пор здесь завели поросят. Есть на территории колонии и баня, и примитивный, но все-таки спортгородок, где каждый, кто одурел от полного безделья, может подкачивать мускулы. Повторюсь, что все это печальное место, как и прежде, забрано несколькими рядами проволоки, а по периметру время от времени совершают обход с собаками. Что ж, это, наверное,судьба, когда некогда режимный объект, несмотря на все пертурбации, произошедшие со страной, так и остался режимным. Правда, если раньше здесь хранили ядерные материалы, то сейчас под охраной  материал человеческий. И то, и другое бывает опасно.

P.S.Автор выражает искреннюю благодарность руководству Псковского областного УИН и лично ее начальнику Сергею Константиновичу Иконникову за организационную помощь при подготовке этого репортажа.