Псков парадный и проходной

В галерее «ЦЕХ» работает выставка живописи и графики «Псковский пленэр».

Идея этого совместного проекта галереи «ЦЕХ» и музея «Царскосельская коллекция» родилась в дни фестиваля Сергея Довлатова «Заповедник». Уже через месяц, в конце октября, в течение трех дней на улицах Пскова и его окрестностях был организован своего рода «художественный марафон», в котором приняли участие как профессиональные, признанные художники, так и начинающие любители живописи. В итоге на суд зрителей была представлена экспозиция, объединившая работы маститых Дмитрия Шагина, Александра Некрасова, Александра Бихтера, Григория Кацнельсона, Александра Бушуева и Александра Николаева, а также учеников Мастерской живописи при «Царскосельской коллекции» - Алисы Алексеевой, Александра Разумовского и Дмитрия Денисюка.

Псковский пленэр, живопись и рисунок на местности, не только парадной, но часто пересеченной, и почти всегда в ненастье, уж так «повезло» художникам с погодой, - это то, что связало все эти признанные и пока малоизвестные фамилии, объединило две культуры: древнюю, псковскую, и высокую, из северной столицы. Государственный музей «Царскосельская коллекция» насчитывает шесть тысяч единиц хранения, и преимущественно это искусство неофициальное, нонконформистское, вышедшее из классов знаменитого ГИНХУКа, - Петроградского института художественной культуры, в котором преподавали легендарные Казимир Малевич, Михаил Матюшин, Николай Пунин и их ученики. Это особого рода преемственность Русского живописного авангарда.

Когда речь зашла о точках в пространстве, которые выбирали художники, то директор «Царскосельской коллекции» и один из кураторов выставки Александр Некрасов в личном диалоге со мной подчеркнул, что конкретная географическая точка для него не столь важна: парадный открывается Псков или захолустный; изобразительную точку нужно искать внутри, это точка нахождения своего собственного мира, грубо говоря, ее можно найти и на помойке. Эта «точка видения» способна перемещаться только с органами чувств и душой художника, когда же она совмещается с местностью, происходит неизбежный момент встречи. Если мы говорим о городском пейзаже, то настолько же имеем в виду «пейзаж души». Так определение «Псковский» отрывается от конкретной местности, от тех или иных уголков и улиц, собственно от пленэра, и обретает метафизические качества.

В экспозиции такое же число «Псковских пленэров», сколько указано фамилий в афише, и, - если пойти еще дальше, объять шире, - столько же, сколько представлено на выставке работ. И это вовсе не гипербола. Псков, его открыточные виды, преломляясь сквозь зрение художников, преображаясь их внутренним чувством и отношением, вдруг являет нечто, доселе невообразимое. Но только открыточными видами художники не ограничиваются. Блуждая по ненастному, осеннему Пскову многие искали интимные, закрытые от посторонних глаз углы и закоулки. В итоге Псков предстал совсем незнакомым, неузнаваемым, нужно бы поблуждать по улицам, чтобы найти эти «достопримечательности», и вряд ли найдешь, если художник, конечно, не подскажет.

Но и открыточные, вроде бы с детства знакомые ракурсы тоже узнать не так просто. Преображающая сила пластического языка («а язык - это главное!» - несколько раз подчеркнул Александр Некрасов) столь мощна и самодостаточна, что некоторые работы превращаются в своего рода изобразительные шарады: отгадай, зритель, что это за церковь или фрагмент улицы! Не узнаешь? И все-таки Псков на картинах участников пленэра вполне узнаваем. Его не спутаешь ни с каким другим городом. Лик и дух Пскова схвачены предельно точно и ярко. Хочется сказать, как на талантливых фотографиях. Но никакой объектив не сравнится с умным зрением художника. Живопись и рисунок точнее и ярче во сто крат.

Саша Донецкий