Песня жаворонка

Актерский Дневник  21.05.10.

«В небе Франции запел жаворонок!» - говорит один из персонажей пьесы о Жанне д’Арк, героине интеллектуальной драмы классика французского театра прошлого века Жана Ануя «Жаворонок». В финале нового спектакля Пушкинского театра – премьера сегодня! - он запоет голосом выдающегося российского барда Александра Галича, памяти которого питерский режиссер Семен Верхградский посвятил свою вторую постановку на нашей сцене. (Первая – «Страсти по-испански» Альваро Портеса – состоялась в начале сезона, спектакль сыгран нами около двадцати раз и, можно сказать, вполне успешно.) Финал – это высвеченный на заднике портрет Галича и его «Петербургский романс»:

…И всё так же, не проще,

Век наш пробует нас:

Можешь выйти на площадь?

Смеешь выйти на площадь

В тот назначенный час?!

На первой же репетиции режиссер говорил о предстоящей работе как о реализации давнего и очень дорогого ему замысла, который, по его мнению, сейчас особенно актуален: во времена, когда общество тешит себя иллюзией, что всё, мол, у нас хорошо, найти в себе мужество сказать правду о гибельно болевых точках нашей жизни. Режиссер намеренно ставит в один ряд исторические события: суд над Жанной д’Арк и ее казнь на костре в Руане в 1431 году, выход декабристов на Сенатскую площадь в 1825-м, знаменитая «Демонстрация 25 августа», когда семеро отчаянных смельчаков вышли на Красную площадь с протестом против ввода советских войск в Чехословакию в августе 1968 года. Все они были в считанные минуты схвачены агентами КГБ и осуждены на разные сроки. А тремя днями раньше, 22 августа, Александр Галич сочинил и передал им свой «Петербургский романс» - о посмевших выйти на площадь декабристах. Кто-то предложенный режиссером ассоциативный ряд сочтет – а кто-то и уже считает – блажью. Но – «имеющий уши да услышит». Мне лично режиссер Семен Верхградский интересен и как профессионал, и как личность.

Волнение сопутствует каждой премьере, но тут случай особый, и главный вопрос – готов ли зритель вступить в предложенный диалог, согласится ли, забыв о развлекательной стороне театрального действа, говорить с театром о самом главном, серьезном, насущном? Мне в спектакле предстоит работать (на этот раз в роли Инквизитора) и от каких-либо оценок того, что у нас получилось, воздержусь, скажу лишь, что премьера будет необычной, и что во многом  зрители увидят наш театр в новом, непривычном для них качестве. Особая роль у Карины Облаковой, которой предстоит сыграть Жанну. Роль давалась крайне непросто, режиссер в работе с актрисой проявил чудеса терпения, но именно с ней он в первую очередь связывает реализацию задуманного. Уже сейчас ясно, что однозначной оценки этой актерской работы не будет, что мнения будут крайне полярны. Но, по утверждению режиссера, он не взялся бы за «Жаворонка», не будь в театре такой актрисы.

И все же нельзя не сказать об интеллектуальной драме как таковой. Мода на интеллектуальный театр зародилась в Европе, у его истоков стоят имена Бернарда Шоу и Бертольда Брехта, их пьесы широким потоком вошли на русскую сцену в середине ХХ века.  В 60-70-х годах советская цензура не жаловала, скажем, Жана-Поля Сартра, но дозволялись Макс Фриш и Фридрих Дюрренматт (его «Физики» шли даже в Центральном театре Советской армии). Самым же репертуарным драматургом интеллектуальной волны стал Жан Ануй. Помнится, я еще студентом играл в его «Антигоне», а уж спектаклей пересмотрел без счета. Известные мифологические сюжеты и жизнь исторических фигур для Ануя – повод для жаркой, предельно заинтересованной драматургической дискуссии, часто выходящей за рамки конкретного события в глубину интеллектуальных, духовных и прочих обобщений, где каждый крепко стоит в своей правде. Чем-то, хотя бы внешне, это напоминает нынешние популярные телепередачи о судебных разбирательствах. Только в них зритель следит за перипетиями уголовного дела, а в интеллектуальной драме – за сюжетом мысли и мотивацией поступков персонажей. Сложилось понятие «знаменитые девочки» Ануя, такие как Антигона, Жанна д’Арк, которые идут сквозь мир с его политической и прочей целесообразностью, которая для любого государства всегда важнее совести, - идут, чтобы сказать «нет», чтобы прокричать, как Жанна: «Всё беру на себя, Господи!» - и умереть. Ведь что-то же в ней было важное и для нас, в той, жившей шесть столетий назад 18-летней Жанне, деревенской девчонке, поставленной Провидением во главе освободительного войска!

Упоминание о многоканальном телесудопроизводстве уместно еще и потому, что здесь тоже суд, в конце которого Жанну ждет костер. Но – дождется ли? Реальную, историческую Жанну д’Арк, - да. А вот героиню «Жаворонка» Жана Ануя, известного мастера театральной интриги и парадоксального финала,  ждет нечто иное… Впрочем, пусть интрига сохранится. Театральную «судебную» историю раскручивают председатель суда епископ Кошон (Владимир Свекольников), мессир Фискал (Роман Захаров), граф Варвик (Роман Сердюков), начальник гарнизона Бодрикур (Юрий Аранович), король Карл (Максим Плеханов) со своим двором и многие другие, включая лихого вояку Лаира (Эдуард Золотавин), Палача, Пажа и прочих.

Необычно и оформление художника Валерия Мелещенкова: вынесенный далеко вперед поверх зрительских кресел помост, похожий на эшафот станок в центре сцены, подсвеченные витражами подвижные высокие ставки и, наконец, сама сцена, на этот раз обнаженная, лишенная кулис и вообще всякой сценической «одежды», - предполагают открытый, прямой и честный разговор со зрителем, который, хочется надеяться, не останется равнодушным к нашей новой премьере.

Вик. Яковлев