Вспомнить все

Произошедший 7 января в Париже разгром редакции сатирического журнала Charlie Hebdo, когда погибли 13 человек, в том числе полицейский-мусульманин, а также член правления Банка Франции, заставил все прогрессивное человечество говорить о нападении на европейские ценности и вызове цивилизованному миру.

Еще бы, произошло все практически в центре Европы, в ее сердце. И это не какие-то выступления мигрантов-маргиналов, успешно подавляемые полицией, а вполне боевая операция, совершенная, судя по фотографиям с мест, людьми неплохо подготовленными. В отличие от атаки международных террористов на международный торговый центр 11 сентября 2001 года, теперь объектом нападения стало не учреждение со спорной репутацией, а святая святых современной Европы – журналисты, люди, с которыми даже президенты заигрывают и позволяют им практически всё.

Последовавшие за этим расстрел полицейского патруля и нападения на мечети во Франции особого внимания к себе не привлекли, так как выглядели на фоне случившегося практически необходимыми. Несколько странным получился лишь призыв Михаила Ходорковского к СМИ печатать карикатуры на мусульман. Хотя если вспомнить, что именно на перестроечно-реформационной смуте Михаил Борисович сделал свой финансовый и политический капитал, ничего удивительного в его высказывании нет. Впрочем, даже позиция Ходорковского вполне вписывается в картинку войны цивилизаций. Выходит прав был Самюэль Хэнтингтон, еще в середине 90-х прошлого столетия заявивший о столкновении цивилизаций как прогнозе на будущее, как о правилах игры в мире после холодной войны.

Так же как прав оказался Владимир Путин, сказавший в 2001 в интервью немецкому изданию о вредности теории Хэнтингтона, о том, что всегда нужно договариваться, что всегда есть с кем. В самом деле, буквальное следование теории американца ничего кроме событий, подобных парижскому, породить не может. Просто потому, что кругом только чужие, то есть враги. Более того, президент России тогда заявил, что резкое разделение мира по культурному признаку есть чисто политическая конструкция с политическими же целями и задачами. Потому что понятие «враг» из сферы не культуры, а политики.

Однако Хэнтингтон говорит не о культуре как таковой, а о культуре как форме и субстрате политики. В романе Елены Чудиновой «Мечеть парижской Богоматери» католическая церковь предстает не как одна из основ западной культуры, причем основ самых необходимых, а как вариант полуэтнографического музея, эдакий ватиканский модус ансамбля Надежды Бабкиной. Культура, отказавшаяся от собственных смыслов, перестает быть сама собой, в лучшем случае превращается в пародию на себя. Ну и очень легко может стать предметом политических спекуляций.

Ведь каков смысл современной европейской культуры? Все ее ценности можно свести к одной – ценности не испытывать дискомфорта. Это относится и к бытовым, коммунальным вещам, вроде хороших дорог, и к свободе слова, которая превратилась в привычку ходить (по хорошей дороге) в чужой монастырь со своим уставом. Что поделаешь, глобализация. Но и правило визита вежливости никто не отменял.

Если дискомфорта избежать не удается, то желательно его хотя бы не ощущать, на достижение чего направлена вся политика толерантности. Политика, которой, судя по всему, пришел конец. Вполне, правда сказать, закономерный. В рамках этой стратегии европейцу не удалось ничего внятного не только предложить соседям по планете, но и хотя бы хоть как-то обосновать свое право следовать собственным ценностям. Попросту потому что в зените своей силы западный мир последовательно отказывался от всего, что сделало его таковым. Средневековье заклеймили темным временем, всякое влияние Востока – диким и варварским. Христианство и вовсе сделалось недостойным серьезного упоминания. За исключением указанных недостатков прочие страницы истории оказались выкрашены в исключительно светлые тона.

Но если раньше европеец был готов защищать свои ценности, то теперь он может только умереть за них. И вовсе не исполняя евангельский принцип «Взявший меч от меча и погибнет», тут как раз можно похвастать Югославией, Ираком, Ливией, Сирией и прочими примерами склонности европейцев к грубой силе. Цивилизованный житель Западной Европы согласен умереть за свои ценности, потому что ему так комфортнее. Так не надо нести ответственность, если вдруг оппонент окажется поверженным.

В этом смысле у ислама положение куда лучше. Он помнит, откуда он и знает, зачем он. Учитывая огромное число мусульман в низах общества Европы, на его стороне даже идея социальной справедливости. Он готов нести ответственность. Поэтому вполне логично появление статьи одного парижского профессора, который в ответ на бойню 7 января подробно объяснил, что именно ислам – настоящий выход для Франции.

Миллионный тираж в ответ на теракт – это хорошо. Пафосные слова про европейские ценности из уст мировых лидеров – хотя и неконкретно, но тоже сойдет. Ужесточение правопорядка – дело нужное, но служить может кому угодно. А вот если есть желание избежать реализации сценария «Мечети парижской богоматери» или хотя бы событий минувшей среды, стоит все-таки вспомнить, с чего начиналась и благодаря чему сложилась Европа.

Константин Шморага