Время закручивать гайки

Не прожить ни дня без стресса.

А всему виною пресса.

Валентин Берестов

Псковская область вновь рискует оказаться в центре внимания всей России.  С подачи руководителей нашего региона федеральная власть может изменить законодательство в части ужесточения ответственности средств массовой информации за незаконный сбор и распространение сведений о несовершеннолетних, пострадавших от преступных посягательств. Губернатор Андрей Турчак уже внес в областное Собрание депутатов разработанный в администрации проект федерального закона — и региональному парламенту предлагается поддержать его. Нетрудно догадаться, что навеяна эта инициатива событиями минувшей осени, когда в Пскове подростки изнасиловали свою сверстницу. Кто там был виноват и понесет ли кто-то суровое наказание — пока вопрос открытый, но один виновный уже выведен — по крайней мере, во властных кабинетах. И этот виновный — средства массовой информации, без которых резонансное преступление в отношении школьницы, возможно, вообще осталось бы незамеченным - ни обществом, ни властями, ни правоохранительными органами...

На первый взгляд — особенно на взгляд человека, который привык не обременять себя погружением в тему и выяснением деталей, а скор на «черно-белые» оценки — эта запретительная инициатива может выглядеть безоговорочно правильной. Ну как же, она в защиту детей, более того - детей пострадавших и оказавшихся в сложной ситуации, нуждающихся в реабилитации и т.д. И когда наши депутаты проголосуют за (именно когда — а не если, потому что у меня практически нет сомнений в том, что парламентское большинство поддержит предложение губернатора и однопартийца), а затем в федеральном центре тоже одобрят инициативу, которая, прямо скажем, «в тренде» — так вот когда все это произойдет, то станет очень хорошо.

Однако действующее законодательство уже стоит на страже несовершеннолетних, ставших жертвами преступников, и запрещает журналистам сообщать о них хоть что-то, что может, скажем так, указать на конкретного ребенка или подростка. Запрещает до такой степени, что по закону писать о несовершеннолетних, ставших жертвой преступлений или каким-то образом причастным к их совершению, по сути дела уже нельзя ничего. В чем редакторы псковских СМИ имели возможность убедиться, общаясь со следователями и сотрудниками контролирующих органов в рамках расследования как раз того осеннего преступления. Хотя большинство масс-медиа освещали тему достаточно аккуратно - вопросы к журналистам все равно возникли. Насколько мне известно, привлечь к ответственности наши интернет-издания не получилось, но - «осадочек остался». А работа журналиста и так уже все больше напоминает прогулку по минному полю — как говорилось, в известном стихотворении, пусть и по несколько иному поводу:

Закон велит сомкнуть уста,
Хоть просятся слова наружу,
Моя задача непроста —
Шаг в сторону — и сядешь в лужу.

Хорошо — если только в лужу, теперь можно - и в тюрьму.

А поскольку всё и так уже запрещено — то возникает вопрос: зачем еще ужесточать, и что же именно предлагает губернатор? Смотрим проект документа. Предлагается дополнить закон «О СМИ» следующим пунктом: «Сбор средствами массовой информации сведений об обстоятельствах совершения противоправного деяния против половой свободы и половой неприкосновенности несовершеннолетнего, в том числе о личности пострадавшего и характере причиненного вреда, может осуществляться только посредством направления запроса в следственные органы, органы прокуратуры либо самого несовершеннолетнего пострадавшего, достигшего четырнадцатилетнего возраста. Распространение в средствах массовой информации сведений об обстоятельствах совершения противоправного деяния против половой свободы и половой неприкосновенности несовершеннолетнего, полученных из иных источников, запрещается.».

Что до наказания, то предлагается дополнить статью Уголовного кодекса — за нарушение запрета на сбор и (или) распространение такой информации наказывать либо немалым штрафом, либо другими карами, вплоть до длительного лишения свободы.

А теперь — представим ситуацию. В редакцию позвонил некто и сообщил об имевшем место преступлении (возможно, даже не известно, что речь идет о несовершеннолетнем). Или в сети появилось соответствующие фото- или видеозаписи. Что делает журналист? Проверяет информацию, выясняет детали, отправляется на место происшествия. Если закон будет изменен, то такой журналист, выясняющий обстоятельства не посредством обращения в следственные органы или прокуратуру, а как-то иначе, уже переступает закон. За примерами далеко ходить не надо — взять ту же осеннюю историю: если бы предложения псковского губернатора уже действовали, то к уголовной ответственности можно бы привлечь массу сотрудников СМИ — начиная с журналистов наших местных масс-медиа и заканчивая звездами федеральных медиагигантов вроде телеканала НТВ. 

Автор программы на НТВ Ольга Белова сразу после ЧП в Пскове распространила информацию в телеэфире. После внесения изменения в закон «О СМИ» за такое могут и посадить

Однако же есть Конституция, которая гарантирует свободу массовой информации и право каждого «свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом». Есть закон «О СМИ», статья 47 которого дает журналисту право искать, запрашивать, получать и распространять информацию. Разумеется, наряду с правами есть и обязанности. Есть ответственность. Но, оказывается, ее мало. Надо ужесточить. И выходит, что журналист, которому законом дано право свободно собирать и распространять информацию, запросто может оказаться в ситуации, когда он выясняет информацию об имевшем место преступлении — и уже виноват.

- Марь Иванна, а что у вас тут вчера было?

- Ой, такое было! - после чего следует рассказ с подробностями о том, что случилось в некой «нехорошей квартире». И, надо понимать, состав преступления тут уже есть (то есть сбор сведений об обстоятельствах совершения противоправного деяния уже имел место).

В общем собирать информацию и сообщать ее — нельзя, но пока можно будет обращаться в следственные органы и прокуратуру. Впрочем, у них свои цели, часто не совпадающие с целями СМИ, «тайна следствия» и собственные представления как о сроках, когда следует отвечать на запросы СМИ и предоставлять хоть какую-то информацию (может - завтра, может - через неделю, а может - никогда), так и о том, что вообще следует знать гражданам. Так что предложение псковских властей, если оно станет законом, вполне способно оставить общество без оперативной информации о тяжком преступлении. Где-нибудь через неделю, сразу после получения ответа на запрос СМИ из следственных органов, редакция напишет примерно следующее: «кое-кто кое-где сделал кое-что».  К этому стремимся? Так уже почти пришли.

Вполне возможно, что в условиях, когда средствам массовой информации затыкают рот, о части таких преступлений в отношении несовершеннолетних вообще не станет известно никому, в том числе правоохранителям. А те преступления, которые зафиксированы - без огласки и контроля со стороны общественных институтов - будет значительно легче «замять». Например, в том случае, если в них замешаны некие высокопоставленные лица или их отпрыски. Тут мне невольно вспоминается фильм «Ворошиловский стрелок», как там не хотели расследовать дело об изнасиловании, которое совершили как раз такие мажоры - это же правда жизни.

Кадр из фильма «Ворошиловский стрелок». Найдись на экране журналист, который бы решил выяснить обстоятельства изнасилования в нехорошей квартире – его следовало бы покарать…

Предлагаете наказывать журналистов? Понятно. Но где тогда столь же свирепые инициативы по ужесточению наказаний для государственных и муниципальных руководителей, которые провалили работу по воспитанию молодежи? Где ужесточение наказания для блюстителей порядка, которые не занимались профилактикой и не предупредили преступления? Где логика, аргументы, доказательства?

Как говорится в сопроводительных пояснениях к законодательной инициативе, «сбор сведений о несовершеннолетних пострадавших создает не меньшую опасность общественным отношениям, чем распространение таких сведений». Я не то, чтобы спорю — просто интересуюсь: сбор сведений создает не меньшую опасность, чем распространение сведений? Или все-таки меньшую? Или даже большую? С какого перепуга вообще сделан подобный вывод? Чем это подтверждается? Чем подтверждается утверждение, что «сбор указанных сведений во всех случаях причиняет вред пострадавшим»? Может, причиняет — а может, и нет. И во всех ли случаях — кто это проверял? А если сбор таких сведений привел к тому, что справедливость восторжествовала и преступник понесет-таки наказание - тогда как? Кто-нибудь проводил профессиональные исследования на этот счет, прежде чем выходить с законодательной инициативой и представлять проект документа за подписью Путина? Если да — фамилии в студии. Предшествовало ли внесению законодательной инициативы хоть какое-то ее обсуждение в экспертной среде, в том числе с привлечением журналистов? Кто вообще может подтвердить выводы, которые приводятся в обоснование принятия поправок в закон — например, такой: «Дальнейшее же распространение в средствах массовой информации хотя и обезличенных, но чрезмерно подробных сведений, не только оказывает дополнительное негативное воздействие на пострадавшего, но и формирует у психически неуравновешенных людей (потенциальных преступников) криминальную модель поведения»? Без ответов на все эти вопросы все это смахивает на продолжение той линии, которую той же осенью 2015-го начал детский омбудсмен Павел Астахов. Он, будучи в Пскове, по горячим следам после изнасилования подменил собой все вместе взятые следственные органы и сразу заявил: дескать, «скандал был явно спланирован»…

Так что отношение к этой законодательной инициативе у меня крайне отрицательное.  Отчего и хочу сделать пару предложений. Во-первых, нечего пенять на зеркало и запрещать ему отражать действительность, а надо заняться делом и бороться с причинами проблем, а не с их следствием и отражением в СМИ. И второе — призываю и губернатора, и депутатов еще раз очень внимательно прочитать предложенный законопроект и честно ответить на вопрос, не приведут ли очередные запреты и ужесточения не к тем благим целям, которые, я надеюсь, на самом деле преследуются, а напротив — к дальнейшему «закручиванию гаек», замалчиванию проблем и наступлению на гражданские свободы?

Александр Савенко