«За морем житье не худо…», или Новые российские приоритеты

К чему стремятся люди? Если рассуждать на житейском уровне, то, наверное, чтобы дети были здоровы. Чтобы в сад можно было устроить без проблем, чтобы школа не наглела в своих немыслимых запросах в режиме «плати за все и даже больше». Дальше – больше. Чтобы «ребенок» без проблем сдал ЕГЭ, поступил на бюджетное отделение в престижный вуз и, в конце концов, закончил его. Чтобы устроился на хорошее место в банке, каком-нибудь газпроме или (на худой конец!) чиновником, и - наконец! - привел в родительский дом девушку скромную и без претензий. Понятно, что любая мать хочет, чтобы невестка попалась не жадная да работящая, а если речь идет о зяте, то чтобы уважал тещу, а в блинный день ел жареное тесто с норвежской селедкой, да похваливал. Повторюсь, это самый банальный вариант. Без изысков. Может, есть и какие-то другие, но лично мне до сих пор как-то не встречались гражданки, мечтающие получить Нобелевскую премию и положившие на алтарь этой «идеи фикс» всю свою личную жизнь.

Конечно, есть и другие варианты. Так сказать, с общественной жилкой. Один из самых распространенных в советское время предлагался отечественным кинематографом. Достаточно лишь вспомнить трилогию о матери Владимира Ульянова (Ленина). Томимая революционным предчувствием, женщина, родившая вождя мирового пролетариата, всей своей кинематографической жизнью доказывала: нет краше бабьей доли, ежели твой сын пойдет бороться за правое дело. Как там у классика?

- Умрешь не даром, дело прочно, когда под ним струится кровь...

Бр-р-р! Мороз по коже от таких садистских перспектив. В реальной жизни, повторюсь, все гораздо проще. Хотя новое время предлагает новые стереотипы поведения. И - понятно – гордости. Если раньше на семейной вечеринке никому не приходило в голову хвастаться грамотами «ударника коммунистического труда», то теперь эти и им подобные знаки внимания со стороны властей и вовсе теряиют какую-либо ценность. Сегодня принято гордиться другим. Например, если сын (или дочь) сумели зацепиться где-то за границей. Например, одна моя хорошая знакомая, недавно похвасталась, что ее Стасик ныне живет и работает в Голландии, где весьма преуспел на гуманитарной ниве.

- Я ему так и написала: не смей приезжать! Нечего тебе здесь делать! – в сердцах воскликнула приятельница.

Другая недавно за чашкой чая поведала о том, что ее мальчик теперь обитает в штатах. Уехал пару лет назад по какой-то студенческой визе, помотался по стране (даже на Аляску заносило), но теперь он вернулся на «континент» и работает где-то в районе «большого яблока» программистом.

- Пообещал пригласить на свадьбу. Девушку хорошую выбрал. Тоже из наших…

И таким историям нет конца: сын в Финляндии, дочь в Бельгии, сват в Германии, а золовка со всем выводком в Италии.

Если же проследить саму тенденцию в развитии, то от явного неприятия отъезда, который в середине семидесятых годов прошлого столетия воспринимался на уровне общественного сознания, чуть ли, не как предательство, то сегодня это уже показатель со знаком плюс. Например, мозгов эмигранта: смотри-ка, сумел парень (или девушка) заглянуть в «даль манящую»! А с другой - гарантия обеспеченного будущего. Причем, для этого не нужно по 30-40 лет пахать, не покладая рук. Все можно проделать гораздо быстрее. В этом смысле не могу не привести пример своего хорошего знакомого, который в возрасте предпенсионном, бросил всё и уехал в город Дейтройт на ПМЖ. Причиной такого решительного шага стали семейные обстоятельства, но суть от этого не изменилась. Он не собирался переворачивать мир, проповедовать новую религию или тайно по ночам писать романы. Его желания были куда скромнее: не мудрствуя лукаво, жить нормально. И – надо признаться – весьма преуспел в этом своем стремлении. За 10 лет эмиграции он сумел построить просторную квартиру в приличном районе. В России при его должности (housekeeper, который отвечает в огромном, 2-х этажном, доме какого-то преуспевающего бизнесмена за то, чтобы все электроприборы и прочие хозяйственные механизмы работали без проблем) это практически невозможно. В прошлом году мой друг поменял свой форд-фестиву (без кондиционера) на респектабельный кроссовер, который у российских хозяев жизни считается моделью престижа. Более того, когда у него приключился сердечный приступ, то он был в срочном порядке (там!) госпитализирован и вечером того же (!) дня прооперирован. Счет за все эти медицинские манипуляции, включая анализы, составил около 70 тысяч долларов, но он сумел его оплатить. Естественно, не без помощи государства, на территории которого он проживает. А пару месяцев назад друг сообщил, что он нашел-таки свое личное счастье и в свои 65 женился на такой же, как он, россиянке. Как говорится, совет да любовь… Но, в принципе, я не к тому, что ТАМ люди женятся, а у нас – нет. Не к тому, что «за морем житье не худо…» (кому везет, а кому и не очень), а к тому, что в общественном сознании сам факт отъезда за границу воспринимается теперь, как явление положительное. Почему это происходит и – более того – с каждым годом все больше и больше набирает силу? Ответ на этот вопрос дала другая знакомая, у которой дочь несколько лет назад обосновалась в Аргентине.

- Знаешь, если судить по ценам и уровню жизни – там практически, как у нас. Та же самая страна третьего мира, только без ядерного оружия, но жить спокойнее. И к тому же тепло. Не нужно тратиться на теплую одежду, а что касаемо чисто женских вопросов, то у них там просто культ детей. Прикинули мы с мужем, какая перспектива у нашего внука здесь, и сказали дочери: не смей! Сиди на попе ровно…

И сидит, и не жалуется. Во всяком случае, если судить по фоткам, то очень даже довольна. Глобализация, однако…

Юрий Моисеенко