«Культурная контрреволюция» Стрекаловского: искусство по-прежнему в большом долгу…

«Эхо Москвы» в Пскове (102.6 FM) представляет авторскую программу Юрия Стрекаловского «Культурная контрреволюция». Псковская Лента Новостей публикует текстовую версию выпуска программы.

Говорить о культуре всегда было делом, культуре противном.
Теодор Адорно

Здравствуйте, «Эхо Москвы» в Пскове, Юрий Стрекаловский у микрофона, программа «Культурная контрреволюция». Сейчас 15 минут поговорю о культуре: что увидел за эти дни, что понял и чего не понял. Предлагаю вам, так сказать, «доброжелательный и наивный взгляд со стороны».

Ну что: во-первых, неотвратимо приближается «чудище обло, озорно, стозевно и лаяй», которое называется «Ганзейские дни». И, похоже, в связи с этим начинается паника и тремор. Организаторы, кажется, поняли, во что они влипли, и начинается какая-то беготня: «Граждане, мы накануне грандиозного шухера».

Например, 12 апреля очередной проект «ганзейского знака» был представлен на странице в Фейсбуке главы города Пскова Ивана Николаевича Цецерского. Я напомню - третий год продолжается нелепая эпопея с выбором и самого этого «знака», и с местом, где «знак» должен стоять.

- В 2017 году был проведен некий конкурс и предъявлены эскизы; результаты этого конкурса почему-то потом забыли.

- Несколько месяцев назад случился скандал: Иван Цецерский вдруг сообщил, что будет изготовлен «знак», который сделают из пластмассы, и внешне он очень напоминал значок от «Жигулей». Значок этот тогда  засмеяли и забраковали, а потом еще и оказалось, что его дизайн и вправду украден, это какой-то сувенирный ширпотреб с корабликом, продающийся в интернете - он и лег в основу этого представленного Иваном Цецерским «Ганзейского знака».

- После этого предложили еще один вариант: проект художника Игоря Шаймарданова.

И теперь вот снова Цецерский предъявил еще одно «творение», вроде как некоего белорусского автора. О нем известно, что там имеются два купца, один в шубе и кафтане, другой в камзоле - и это, по мнению Ивана Николаевича нужно согласовать и установить, во что бы то ни стало и как можно скорее, потому что «время уходит». В этой связи глава города и его «Ганзейская команда» мечутся как зайцы и пишут в интернетах отчаянные сообщения что «кому надо тот и пусть согласовывает» (так и написали - ЮС), а не то - о ужас! - не будет вовсе во Пскове у нас «ганзейского знака».

Вообще «ганзейский знак» уже становится каким-то мемом, Это все, конечно, довольно смешно.

Причем видно, что Иван Цецерский и его команда искренне не понимают - что же так не нравится псковичам, почему они эти значки отвергают один за другим и еще и смеются над ними.

А причин тут две. Во-первых, надо отдать им должное: они действительно художественно чрезвычайно убогие. Во-вторых, они выбираются каким-то странным и случайным образом, без всякой понятной процедуры. А, поскольку времени до начала торжества остается мало, буквально считанные недели, то все это начинает приобретать уже привычный для Пскова характер скандальной истерики.

Почему это так происходит? Причин опять же две: эскизы выбирают без всякой понятной процедуры, волюнтаристски и хаотически, просто потому что вообще управление в городе вот такое: хаотическое, дерганое и волюнтаристское; как говорят с трибун - «маловысокопрофессиональное».

А такие чудовищные «высокохудожественные» проекты Ивану Николаевичу нашему уважаемому нравятся. И ведь видно, что человеку и его окружению искренне не понятно, что ж плохого в тех значках, которые они предлагают поставить на улицах Пскова, для того, чтобы наш город ими, так сказать, «украсить». Несомненно, самому Ивану Николаевичу нравятся эти пластиковые ладьи и оловянные купцы, и он, наверно, с удовольствием поставил бы себе такое дома в серванте или на огороде на даче.

Но тут личный вкус вступает в трагическое противоречие и с представлениями профессионалов (искусствоведов и архитекторов), и с представлениями о прекрасном множества жителей нашего города.

В самом деле: если все и впрямь вообразить на улицах Пскова - это ж беда: уж точно Псков краше не станет. В серванте или на огороде, в частном порядке, из уважения к владельцу это еще можно было бы как-то выдержать, но в окружении шедевров архитектуры и чудесных природных ландшафтов, которые все ж таки пока еще имеются в Пскове - это смотрелось бы, конечно, и убого, и ужасно.

Впрочем, если серьезно, тут дело не только в самом Иване Николаевиче, а в том, как у нас в городе уже давно складываются отношения с малой скульптурой.

Если монументальная скульптура у нас есть и памятники, по крайней мере, вполне профессионально выполненные, и, как правило, обоснованно и понятно расположенные: Ленин в центре города, Киров у обкома КПСС, героический солдат Первой мировой у вокзала, где формировались воинские эшелоны, Александр Невский на горе Соколихе, мимо которой проходило его войско. Княгиня Ольга (2 шт. - одна смотрит на основанный ею Троицкий собор, другая отвернулась от гостиницы с интуристами), то с малыми скульптурами сложнее.

Давайте их тоже кратко перечислим. Пожалуй, единственная действительно хорошая, и располагавшаяся в понятном правильном месте, - это «Два капитана» возле теперь уже бывшей детско-юношеской библиотеки, где в то время, когда памятник появился, находился уникальный музей романа (историческое здание, кстати, тоже связано с романом и упоминается в нем).

Наиболее известная и популярная, к сожалению, - это «Скобарь» в Детском парке. Как он там появился - до сих пор загадка. Без особых согласований и обсуждений, просто взяли и поставили. Художественно, конечно, он ужасен. Отталкивающее дегенеративное лицо, непропорциональная фигура с руками длиннее ног, нелепый наряд в стиле «а-ля рюс». Если автор памятника таким образом представляет себе псковичей, а теперь и гости города таким образом представляют себе дух Пскова, если и мы, выходит, как-то солидаризируемся с этим взглядом - раз это терпим в центре нашего города, - то это чрезвычайно печально. Его бы, конечно, взять, выбросить да и позабыть - этого «Скобаря».

Фото: tripadvisor.ru

Есть еще один солдат Первой мировой, который стоит на набережной Великой у бывшего штаба Северного фронта - ему там повелел стоять сам министр культуры Мединский. Памятник скверный, халтурный, очень понятно и видно, как он был сделан: это «мужская фигура в состоянии покоя», на которую не очень тщательно навесили что-то, напоминающее военную форму Первой мировой войны, а в руку сунули винтовку. Если памятник осмотреть со всех сторон, то отлично видно, как проступает основа, «обнаженная натура»: торс, ягодицы. То есть когда-то это просто была модель, которую удалось, немного переделав, продать под видом «памятника солдату». Впрочем, дело это не редкое; так же, например, «устроен» питерский «Городовой» на Малой Конюшенной.

Есть еще, к сожалению, большое количество разных самодельных памятников и памятных знаков. Например, памятный знак флотоводцам на набережной Великой - с цепями, якорями и нелепым игрушечным маяком.

Кстати, рядом с этими флотоводческими камнями до недавнего времени стояла очень хорошая и оригинальная скульптура - кованый силуэт китовраса, мифического существа из древнерусских легенд, созданный на основании псковских художественных источников. Вписанный в круг из кованого черного железа, он превосходно выглядел на фоне крепостной стены; была очень удачная игра фактур (ковка и известняк), особенно это все подчеркивало освещение прямыми и отраженными от зеркала воды лучами заходящего солнца.

Но эту красоту оттуда, к сожалению, убрали. Почему? Оказывается, по причине жалобы со стороны отставных военных моряков, которые решили, что памятнику у крепостной стены не место. Военных моряков я, разумеется, очень уважаю. Но, боюсь, они не всегда все понимают в искусстве - китоврасу там было как раз самое место. Сейчас он нашел пристанище на территории Псковского драматического театра, поближе к своему создателю Александру Стройло, который работает там художником. Но, конечно, там он смотрится совсем иначе, не так выигрышно и фактурно. Жалко, это был хороший памятник, который мы практически потеряли, поскольку он вырван из пространственного контекста, в котором был задуман.

Есть еще огромное количество каких-то камней, которые расставлены по всему городу и названы «памятниками» и «памятными знаками». Такое простое и элегантное решение: нужен памятник? - притаскиваешь очередной валун и объявляешь, что вот это «памятник таможне», а это - «памятник политическим репрессиям»; этот камень символизирует расстрелянных оккупантами в 1941 году, а этот - место, на котором был дом Вениамина Каверина.

«Памятник таможне» (на пересечении ул. Советской и Некрасова» (фото: pleskov60.ru)

Ну и, наконец, уже полный трэш - самодельные деревянные скульптуры, которые мастерят шаловливые ручонки из управления городского хозяйства. Когда в городе «санитарно» пилят деревья, остаются пни и столбы, из которых делают то грибы, то медведей, то еще каких то тварей. Тварей каких-то наркоманских, такое впечатление, как будто под ЛСД их сделали. Словом, безумие, ад и кошмар.

На этом фоне мой личный выбор, мои любимые памятники: «Железный Человек» и «Внутренний Стержень». К сожалению, мало кто знает эти замечательные работы. «Железный Человек» - это такое страшилище, которое творческие люди сварили из рессор и прогоревших глушителей и установили рядом с шиномонтажом на Вокзальной улице. Сейчас, к несчастью, его куда-то утащили оттуда. Считаю, что памятник этот вполне соответствовал общей эстетической и политической ситуации в городе; впервые ночью и неожиданно я его увидел - сильное впечатление, отличная вещь.

Ну и, конечно, номер один в рейтинге - это «Памятник Внутреннему Стержню», концептуальное художественное высказывание, одинокий штырь, который стоит на месте, где должны были поставить памятник героям Первой мировой войны. Собственно, на этот штырь героя империалистической войны и должны были надеть, там уж и место подготовлено было, и даже подсветка организована (она, кстати, исправно работает, в отличие от окрестных фонарей). Но место вроде как не понравилось Мединскому или кому-то из культурной общественности, и теперь в этом скверике между Золотой набережной и Шпагатной фабрикой стоит то ли кол, то ли штырь, который местные остряки называют «памятник Внутреннему Стержню». И мне кажется, нужно прекратить споры и именно его назначить Ганзейским знаком и оставить в назидание и память потомкам.

Впрочем, довольно грустно мне смеяться над главой города и всей этой историей со знаком, и не только потому что вообще у нас с этими памятниками печальная ситуация и системный кризис, длящийся десятилетиями.

Тут история отчасти личная.

В Пскове, по крайней мере до недавнего времени были хорошие мастера, которые могли и хотели город украсить своими работами. Год назад от нас ушел Евгений Вагин, мой друг, кузнец и скульптор, который придумал и создал огромное количество прекрасной малой кованой скульптуры: остроумной, интересной, смешной, запоминающейся, талантливой. Но ему, к сожалению, почти нигде в Пскове не удалось свои работы разместить. Вместо того, чтобы украшать наши скверы, улицы, площади, набережные, они стояли во дворе его мастерской.

Почему? Потому что были огромные сложности с согласованием, какие-то мутные «комиссии» вечно находили причины их не допускать. Зато всякий хлам, как видим, как-то получалось согласовывать, или вовсе его тащили на улицы явочным порядком, без всяких согласований - я не знаю.

Год назад Евгений Вагин погиб, покончил с собой, и это как-то восприняли как само собой разумеющееся, как будто он от насморка умер. Поскорбели, повздыхали, всплакнули. Послушайте: талантливый, успешный человек вот так вот страшно ушел из жизни. Я уверен, что это произошло, потому что он почувствовал себя в нашем городе невостребованным, ненужным.

После смерти его была создана какая-то комиссия по его наследию, прошло больше года, результатов видимых нет. Где работы Евгения Вагина? Вероятно, хранятся где-то в музейных хранилищах, но сейчас их нельзя увидеть даже там, где они были сосредоточены при жизни автора - на территории созданного им Псковского кузнечного двора. А ведь они должны стоять на улицах Пскова, радовать нас всех, напоминая о своем авторе. Но о них никто даже не вспоминает, вместо этого - паника, беготня, возня и истерика по поводу Ганзейского знака.

Прости нас, Женя.

Теперь нечто совсем другое: о театральной жизни.

У нас 11 апреля состоялась очередная премьера, спектакль так и называется «Очень громкая премьера». Как написано в программке: «оглушительная комедия по мотивам пьесы Даниэля Наварро и Патрика Одекера в переводе Сергея Самойленко, режиссер Талгат Баталов».

Театр наш в последнее время радовал, поэтому мы все пошли, был полный зал. Тем более, изнутри театра спектакль очень нахваливали и звали; говорили, что ставится ну очень смешная комедия, прямо уморительно смешная, животики надорвете.

И очередной режиссер, который к нам приехал - Талгат Баталов - довольно известен. Насколько я помню, у него, несмотря на молодость, уже было две номинации на «Золотую маску», и работает он в технике такого современного и необычного театра, перформативного, или документального, театра, который существует вне сцены. Site-specific art, «спектакль-прогулка», «спектакль-квест» - вот это вот все, ну вы знаете. Он, кстати, два года назад, делал что-то такое в Пушкинских Горах в рамках Пушкинского праздника поэзии.

Талгат Баталов (фото: gogolschool.ru)

Не знаю, как остальных, а меня постигло большое разочарование. По-моему, театральные зазывалы этот спектакль сильно перехвалили, мягко говоря.

Это, действительно, комедия, такой ее «поджанр»: спектакль, в котором показан спектакль. То есть в спектакле изображается, показывается, как ставят спектакль; это и есть содержание пьесы. И шутки такие «внутритеатральные», в них обыгрываются разные внутритеатральные смешные ситуации, смешные характеры, смешные «общие места» театральной жизни: пьющий неудачник-актер, резонер-завпост, случайно попавший в свое кресло режиссер, который всех называет «зайчиками».

Это уже само по себе, конечно, в двух шагах от пошлости. Очень часто в этом поджанре работают коммерческие антрепризные театры. И вроде как псковская «Премьера» и задумывалась как сатира на такой антрепризный театр, который, конечно, нам всем надоел.

Сатира есть, но только она не смешная.

Природа смешного в этом спектакле строится на дистанции между как бы плохим театром, который показан в пьесе, и нами - актерами и зрителями, которые эту дистанцию выстраивают и осознают. То есть, еще раз: как бы хорошие актеры играют как бы плохих актеров, которые ставят плохую пьесу под руководством плохого режиссера, в плохом театре - и это вот смешно. Как бы.

Но вот ведь незадача: в «Очень громкой премьере» на сцене Псковского театра этой дистанции практически нет. Может, ее ненароком снесли в процессе подготовки спектакля, а может, создатели с самого начала переоценили ее, так сказать, потенциальную величину.

Так что, с комедией случилось самое страшное: было, на мой взгляд, не смешно. Помните, Кнуров говорит в «Бесприданнице»: «Никогда такой голодный я не уходил со званного обеда», - вот так никогда не было мне скучно, как на этой «искрометной веселой комедии».

И я не один был такой. Нет, конечно же, были люди, которым нравилось; вот, например, 11 апреля в 17 ряду сидел паренек, который все время хохотал. Но, если вы посмотрите видео на сайте театра, как актеры выходят на поклоны, то даже там заметите: веселья на сцене значительно больше, чем в зале.

Словом, этот двухчасовой капустник, все это унылое кривляние, конечно меня очень разочаровало. И мне было бы жалко актеров, но, боюсь, им происходившее нравилось, к сожалению. Но про наших актеров и про наш прекрасный театр я, конечно, в жизни никогда ничего плохого не скажу.

Я лучше поделюсь вот какой крамольной мыслью: а вдруг модные театральные эксперименты, все эти спектакли-прогулки, иммерсивные, перформативные, документальные и вербатические спектакли ставят люди, которые просто не в состоянии поставить обычный, «нормальный» спектакль? Обычный, который играется со сцены, но при этом интересный и смешной, если это, например, комедия.

Не знаю. Наверное, нет.

Жалко, что так вышло с этой несмешной смешной комедией, конечно. Впрочем, посмеяться в нашем театре есть где - я сейчас говорю серьезно. Есть смешные моменты в «R.E.P.L.I.C.A», очень смешные вещи есть в «Ионыче». И больше 10 минут хохотал я на «Чуке и Геке», кстати, сходите, посмотрите, отличный спектакль. Ну, вот а здесь такая «комедия», которая у меня даже улыбку не вызвала.

Словом, гора родила мышь, это несомненная неудача на мой взгляд. Музыканты называют такое «кикс» - это когда трубач собирается взять высокую красивую ноту, все приготовились, а получается такой... «кикс». Жаль.

Впрочем, не бывает, чтобы все было хорошо и не было неудач, и я желаю псковскому театру и Талгату Баталову успехов в будущем.

Словом, «искусство по-прежнему в большом долгу», поэтому будем следить за развитием событий. С вами был Юрий Стрекаловский, «Эхо Москвы» в Пскове, программа «Культурная контрреволюция».