Когда свобода дает «Свободу»

Дневник читателя 06.06.14

Нынешний сезон литературной премии «Национальный бестселлер» оправдал свой девиз: «Проснуться знаменитым!». Коренная петербурженка Ксения Букша получила звание лауреата-2014 г. за роман «Завод «Свобода»». Такое неожиданное сочетание: строгая пропускная система завода-оборонки и летящее слово, которое почему-то в первую очередь ассоциируется с «вражеским» радиоголосом, пробивающемся к уху советского человека через запреты-глушилки.

Ксения Букша набрала равное количество голосов с «Теллурией» Владимира Сорокина, - решающим стал голос председателя жюри Леонида Юзефовича: 

- Я не буду объяснять, почему я выбираю этого автора, но я выбираю Ксению Букшу.

С легкой руки Дмитрия Быкова критика определила «Завод «Свобода»» как «производственный роман». Автор рассказала о советском оборонном предприятии, где существуют подписки о неразглашении, где прекрасно словосочетание «Партия сказала!», где привычны авралы квартальные и в конце года, где усталость рабочего дня сменяется новыми подвигами завтра. Писатель нивелирует имена, сводя их к условным буквам латинского алфавита. Лишь иногда вырвется какой-нибудь «Иван Петрович» да «Борис Израилевич»,  как стрела подорожника из треснувшего асфальта. Но люди открыты друг к другу, чувствуя верное плечо соседа по станку. Только размашисто шлёпнулась привычная отечественная краска: «Женщина лупит мужчину обрезком ржавой трубы по голове, кровь ливнем стекает по его щекам, он блаженно улыбается».

Можно ли понять  русскую душу, которая потому и загадочна, что нелепа?  Треклятый Запад точно не понимает, ибо сценарий нашей жизни – один сплошной КВН. Думаем одно, делаем другое, подразумеваем третье.

«О свободе говорить не разрешается. А что такое «свобода»? это когда тебе говорят: всё, можешь завтра на работу не приходить! Ты что, это не свобода. Свобода – это когда ТЫ говоришь «Можешь завтра на работу не приходить!» Или (это веселый коллектив завода в тоске и надежде 90-х играет в  «находчивых»): «Раньше мы скрывали, что делаем приборы для подводных лодок, а теперь мы скрываем, что больше их не делаем».

Враньё рождает приспособленчество.

Герои  романа пережили войну, фронт, голод-холод Ленинграда, репрессии, личные драмы и лишения.  Эти российские люди, прошедшие горнило страха и потерь, явили миру тип нового человека – советского. Как они выжили, наши деды-отцы-матери? «Женщины гальванического цеха в могучих парусиновых халатах, просверленных точками кислоты, просмоленных потеками, дымами, тенями… Под бело-ржавым потолком туман. Воздух зацветает зеленоватыми стружками, ливнями, капустным паром, грибком. Предложение поработать без выходных встречено без энтузиазма».

Вечные русские Кулибины всё время изобретают, рационализируют, другие вечные русские разгильдяи  таскают в свои дома и огороды гайки, медный кабель, просто кабель, лампочки, потом ломаются машины, не запускаются механизмы. Кулибин кричит-матерится, народ почёсывает затылок и рыскает по сторонам в поисках наживы.

Тридцатилетняя Ксения распахнула человеческую боль, сопряжённую с вечным производственным «надо» и «во имя», при драматических потерях в личной жизни, - так, что многотомные романы соцреализма лауреатов госпремий меркнут-тускнеют от простых шероховатых монологов её персонажей.

«… очень трудно оценить вклад человека в работу, когда работаешь в коллективе. Иной раз, действительно, вроде и идея тебе пришла… А пришла бы она тебе, если бы тебя не окружали такие-то и такие-то люди? ...был очень большой потенциал после войны. Страна выиграла войну, и это было такое счастье, такая правда, что её хватило на пару десятков лет. И это было действительно по-настоящему счастливое время. Когда все искренне работали, искренне учились и учили… в семидесятых, конечно, уже началась ложь… Но не у нас на заводе!.. У нас оставался какой-то островок, что лжи не было совсем».

Кажется, что это какой-то сюрреалистический оптимизм: государство, используя вдохновение людей, безжалостно расправлялось с ними, сажая, репрессируя, запрещая. Страдали все социальные слои, под каток попадали, как случайные, по лёгкому навету, так и для выполнения плана посадки.

Но удивительно, что, пройдя ужасы смуты, насилия, страданий, человек вдруг возвращается в изначальное место действия, в нашем случае на завод «Свобода». И понимает, что завод – это модель государства, в котором есть  всё: пороки, социум, бюрократия, страсти, амбиции.

Мальчик Саша Соломаха, мама которого подрабатывает уборщицей в цехах, приходит с ней на завод, и он кажется ему игрой-сказкой, где то весело, то страшно, где в столовой дадут вкусную булочку, а мужчина со звучной фамилией Фраткин покажет ему таинственный навигатор «Курс». И окажется, что его неблагозвучная фамилия на самом деле мужественная и красивая. «… она не от слова «солома», а от слов «соло», то есть один, и «махач», то есть драка. Значит, ты – это тот, кто в одиночку может победить многих».

Хочется, чтобы с новыми мальчиками пришло будущее, в котором не было бы на территории завода «Свобода» зияющих дыр разрушения, чертополоха из радиоактивных плодов, которые покушать можно, но немножко, и чтобы возрождалась жизнь. И пусть через десятилетия другие поколения будут смотреть из заводских окон и видеть «профиль женщины, складывающийся из трещин в асфальте напротив Центральной башни».

Нина Яковлева