Словарный запас. Оптимизация оптом и в розницу

Фокус в том, что слово оптимизация фактически лишилось в массовом сознании какого-либо конкретного содержания и превратилось в своего рода жупел, в дежурную «пугалку». Никто толком не способен объяснить, что это такое — оптимизация в версии-2015. Да хрен его знает! Чиновники от серьезных разъяснений самоустранились, и, кроме привычных уже уверений о том, что ни одного учителя, медика, соцработника не тронут, ничего другого из их уст не доносится. В государственных СМИ — тоже тишь да благодать. Однако наряду с легендарными «дерьмократами» и «прихватизаторами», в народном сознании уже успели появиться мифические «оптимизаторы», словно комиссары в пыльных шлемах, эффективные и не очень, они свидетельствуют о том, что далеко не все в порядке в «датском королевстве». Не зря же псковские чиновники стараются не употреблять всуе слово оптимизация, заменяя его неуклюжими эвфемизмами вроде «филиализации».

Разумеется, всякий образованный человек, если всерьез захочет размять свой мозг, полезет в экономический словарь в поисках научных дефиниций, где и обнаружит, что термин оптимизация происходит от слова оптимум (оптимальное, наилучшее состояние системы), и понимается как выбор из всех возможных вариантов использования ресурсов тех, которые дадут наилучшие результаты. Значение вполне нейтральное. Даже где-то позитивное. Кабы не вопрос: «За чей счет банкет?». В смысле: кто выступает в роли оного «ресурса», кто реально платит за инновации, понадобившиеся власти? Вдруг ставшие столь необходимыми.

И тут вдруг выяснится, что платить за макро-экономию будем, как в песне поется, «ты да я да мы с тобой». То есть в массе своей люди, и так отнюдь не жирующие, живущие от зарплаты до зарплаты, считающие каждую копейку. Иначе говоря, весьма значительная часть населения региона мгновенно превратится в лишенцев. И все это на фоне никуда не исчезнувших кризисных бытовых забот и тягот: роста цен в магазинах и на услуги, которые и не думают притормаживать, тарифов ЖКХ, повышающихся на 8,5% с 1 июля, да еще с очередной квитанцией в фонд капремонта, с обещанными уже осенью пенями и судами. Когда конкретный бюджетник не досчитается в своем кармане реальной тысячи, он тут же примет оптимизацию на свой счет. Зачем его стращать сокращением штатов? Он сам уйдет, когда осознает, что работа в условиях оптимизации не способна его прокормить.

Оппозиция, понятно, ухватится за оптимизацию, как хватается лузер за внезапно выпавший шанс. Оптимизация №2 и ее неминуемые отрицательные последствия (как бы сейчас губернские чиновники не надували щеки, а последствия, как ни крути, все равно будут) — удобная возможность «поработать» с обиженной частью электората. Вот недавно мы узнали, что число официально бедных (то есть живущих ниже прожиточного минимума) увеличилось в стране до 23 миллионов человек. Сколько таких «официально бедных» в Псковской области?

Конечно, невероятно трудно залезть в мозг чиновника (даже условного), дабы понять, а как он-то видит ситуацию? Понятно, что чиновник судит со своей колокольни. Чиновник прекрасно знает, что все хотят побольше жрать и поменьше работать, - таков закон жизни, от которого и сам чиновник не свободен. И вот сверху, от небожителей в министерстве финансов, спускается план — секвестировать расходы бюджетной сферы на N процентов! Что прикажете чиновнику делать? На себе, любимом, что ли, экономить? Критики оптимизации как метода решения проблем (а таковых немало среди экономистов) утверждают, что чиновник начинает действовать по привычной для себя схеме — он вовсе не ищет оптимальный вариант, а поступает проще, тупо решая, где бы срезать? И рано или поздно находит соответствующую статью расходов.

Повторюсь, всякий гражданин видит оптимизацию по-своему, со своей башни. Допустим, бизнесмену средней руки оптимизация видится со стороны, как экономический механизм, к которому прибегает власть для решения макроэкономических проблем. Бизнесмен, конечно, следит за процессом, его в любом случае волнует состояние потребительского рынка, но напрямую оптимизация его как бы не касается. До поры, до времени. Покуда нет особых проблем. Зато его работников (отнюдь не бюджетников) оптимизация касается в гораздо большей степени. Когда потребление схлопывается, оптимизация начинается на каждом отдельном предприятии или фирме, просто такая оптимизация находится вне зоны публичной критики. Капитализм, пусть и предельно уродливый, у нас в стране построен, бизнес есть бизнес, и если тебя оптимизировали в частной компании, жаловаться некому, и на сайт turchak.pskov.ru челобитную не напишешь.

Другое дело государство и его служащие. Формально чиновник и, к примеру, учитель ничем не отличаются друг от друга. Оба служат государству и оба зависят от бюджета. Но ситуацию с той же оптимизацией видят совершенно по-разному. Чиновник исполняет важную государственную задачу — сокращает расходы на вверенном ему участке ответственности. Учитель чувствует себя потерпевшим, жертвой чиновничьего эксперимента, на сленге «терпилой». За прежние или меньшие деньги его обязывают трудиться больше да еще приседать в низком книксене и делать два раза «ку». Неотвратимо возникают претензии к власть имущим, от волости и района до президента. С шумной и аффектированной апелляцией к СМИ. И как бы не старались государственные медиа-холдинги, умолчать претензии «разума возмущенного» вряд ли получится.

Что ждет регион в ближайшие месяцы, сейчас вряд ли кто предскажет. Ни Бог, ни царь и не герой. Будущего наверняка не знают ни чиновники-оптимизаторы, ни политики, ни эксперты, ни собственно «потерпевшие». Есть во всем этом процессе помимо железной необходимости (о которой все уши прожужжали) и изрядная доля «русского авось». Небось, вывезет кривая? Перетерпится, перетопчимся? Не зря же, согласно анекдоту, русские попали в книгу рекордов Гиннесса, как единственный народ, готовый терпеть вечно.

Саша Донецкий