«Всё это к моде очень близко»

Александр Сергеевич Пушкин написал «Графа Нулина» за два декабрьских утра 1825 года — в Михайловском. Василий Георгиевич Сенин репетировал своё музыкальное изложение «Графа Нулина» на сцене псковского театра полгода. Это не только перегрело, но и завысило ожидания публики.

7 мая 2014 года, наконец-то, состоялась премьера. Нет, мы все помним, что 3 февраля 2014 года этот спектакль открыл XXI Пушкинский театральный фестиваль. Но создатели псковского «Нулина» так убедительно страховались: мол, это еще и не совсем премьера, а так — эскиз, превью, возможность понажимать на все кнопки нового оборудования, чтобы приглашенные участники фестиваля не столкнулись с неожиданной технической проблемой.  Поэтому их строго не судили. Во всяком случае, псковские зрители, которые большей частью вообще томились в ожидании. Ведь 3 февраля «Графа Нулина» увидели избранные да званные.

А 7 мая после продолжительного перерыва (то артисты болели, то говорили, что Василий Сенин существенно дорабатывает свой 40-минутный проект) спектакль увидели все желающие. Зал был полон, как минимум, на две трети. Многие пришли с цветами. От раскланивания со знакомыми кружилась голова и создавалось впечатление, что знакомы все. Все — свои, а остальные, видимо, перегрелись или уже посмотрели.

Самое-то удивительное, что и у меня почти сразу возникло впечатление: уже видела. Два тизера в сети, подробные фоторепортажи, пара телесюжетов — вот тебе и сорок пять минут действа. Не знаю, действительно ли дорабатывал или перерабатывал Василий Сенин свой эскиз, но длиннее он не стал, за что отдельное спасибо. Такое же отдельное — группе DRIFTза три чистых ноты. А в остальном никто не виноват.

Кроме разве режиссера Василия Сенина: в каждом своем случайном или намеренном публичном выступлении он декларирует такую высоту собственной планки, которую, судя по «Графу Нулину», не скоро еще возьмет. И он вовсе не кокетничал, когда признал, что из всех спектаклей, показанных на псковской сцене после открытия «обновленного театра», его работа  — самая слабая.

Хотя в самом выборе материала — тоже была страховка. Каких бездн, каких открытий и потрясений ожидал зритель от «провинциального анекдота о заезжем франте»? И не надо было ничего ожидать! Надо было расслабиться и получить удовольствие. У многих, кстати, получилось. В наших-то провинциях и драка козла с дворовой собакой — развлечение. А в «Графе Нулине» Василия Сенина — это развлечение главное.

Ведь едва ли не самый частый вопрос, которым терзали создателей спектакля после февральской премьеры:  что нам говорят маски козлов, периодически надеваемые актерами? И причем там собаки? Почему в финале, в сцене возвращения «коллективного мужа» (а в псковском «Нулине» всё — коллективное бессознательное, там нет ни одной собственно роли: Наталью Павловну, графа, мужа играют всем классом) на сцену выводят великолепных английских борзых? Не живую лошадку или зайчика (хотя нет - заяц же затравлен), а именно собачек? О чем вы вообще играли?

Да вот об этом и играли. Точнее — разыгрывали: анекдот о чинно-рогатом муже и госте, склонном к «кобелированию». И чтоб посмеялся кто-то третий (в идеале — публика, но это в идеале). Ироничная поэма, легкая вещь. Путину нравится, и Николаю Iнравилась (так и передавал автору -  через Бенкендорфа). Вот и самый частый зрительский отзыв на псковскую премьеру спектакля укладывается в одно слово: «Прикольно». Молодые интеллигентные псковички реагируют богаче: мило, легко, свежо, ярко, изящно. К этому трудно что-то добавить, разве что порядок слов переставлять.

Публика более зрелая (не обязательно в смысле возраста), пробовавшая кое-что слаще морковки, расходилась в состоянии неудовлетворенности. Не в довлатовском смысле,  когда многие девушки из «Заповедника» «уезжали, так и не отдохнув». Отдохнуть на «Графе Нулине» - дело нехитрое. У этой неудовлетворенности другой источник: разочарование, смешанное с недоумением. Зачем был этот замах на рубль, если удар получился — на звонкую мелочь?

В спектакле действительно нажали на все кнопки (но если кому-то интересно, то стробоскоп здорово слепит балкон). Там великолепная сценография: художник Александр Николаев (и Василий Сенин — в программке через «слэш») создал дивное пространство, которое слабо ассоциируется с прозой деревенской жизни. Оно всё — мечта, полет: белых ли занавесок, белых ли птиц, снега ли, так и не пошедшего «в последних числах сентября», Илоны ли Гончар, чей танец и акробатический номер («Шишков, прости, не знаю, как перевести») являются едва ли не главным украшением спектакля.

Но вот этот воздушный танец на полотнах, похоже, Василий Сенин и попытался улучшить участием еще двух актрис. Эффект получился  трагикомический: на мгновение показалось, что полотна, с которыми работало трио, сейчас сложатся в слово из трех букв, запрещенное Роскомнадзором. Слава богу, не срослось. Но не срослось не только это: Анна Шуваева действительно делает большие успехи в воздушной акробатике, но рядом с Илоной все эти успехи превращаются в упражнения для начинающих. У второй актрисы случился технический срыв, зал начал переживать за «запутавшуюся в проводах» девушку и совершенно отвлекся от происходящего на сцене. Эту беспомощность надо либо утрировать (пусть уж пионерки действительно «лазают по канату»), либо совершенно отказываться от трио.

Но если это действительно было «улучшением», доработкой и развитием, то у спектакля большие проблемы. Потому что впечатления первых его зрителей не отличаются от впечатлений вторых: вот вроде бы всё есть — свет, музыка, живое исполнение, сценография, повторюсь, интересная, актеры удовольствие получают (больше, чем публика), опять же — DRIFT, квинтет. «Всё это к моде очень близко». Так почему же всё вместе выглядит как самодеятельность? Как студенческий капустник, который за три ночи собрали в общаге? И это — единственный спектакль большой сцены. Полгода работы...

Порой кажется, что эти полгода были неспроста: возможно, Василий Сенин уже и сам с удовольствием отказался бы от своего эксперимента молочной спелости, которому не суждено созреть. Но стал заложником своего выбора. Я не уверена, что до конца сезона «Графа Нулина» покажут еще раз. И, если он останется в репертуаре, то нужна будет следующая длительная пауза для возбуждения зрительского интереса. Правда, может получиться, что и на третий показ придут всё те же лица, чтобы посмотреть — вдруг что изменилось? А через шесть месяцев еще придут. Получится такой спектакль для своих, каждый раз как премьера... Псков, видимо, может себе это позволить.

Наверное, в этом теперь и есть наше псковское театральное счастье — в вечном ожидании. А «Граф Нулин» только подтвердил, что Василий Сенин — режиссер много обещающий.

Елена Ширяева