«Закон Димы Яковлева»: невозможное невозможно

«Закон Димы Яковлева» не будет отменен никогда – такой вывод напрашивается после того, как улеглась первая эйфория среди его противников. И эйфория-то была так себе, вызванная не столько решением Европейского суда по правам человека (когда его в России по кочкам не несли?), сколько заявлением спикера Совета Федерации Валентины Матвиенко.

Напомню, что Валентина Ивановна неожиданно назвала взвешенным решение ЕСПЧ о неправомерности запрета начатых американцами усыновлений. И даже заявила, что запрет на усыновление российских сирот гражданами США не является самоцелью: «Если Соединенные Штаты дадут гарантии того, что здоровье наших детей, жизнь, права наших детей будут гарантированны в Соединенных Штатах Америки, если они будут понимать, что необходимо сотрудничество с дипломатическими представителями, представителями власти России по контролю за тем, как живут наши дети, будет диалог, будет постоянно даваться информация, то все можно вернуть «на круги своя».

Когда российские СМИ, вооружившись цитатой из спикера СФ, атаковали вопросами депутата Государственной Думы Ольгу Баталину, одну из самых последовательных сторонниц «закона Димы Яковлева» (и даже больше: в 2012 году СМИ называли ее соавтором закона, а автором – ее земляка, тогда первого заместителя руководителя аппарата президента РФ, ныне спикера Госдумы Вячеслава Володина), то на симпатичного парламентария было жалко смотреть. Она была всерьез растеряна, тем более, что, как только стало известно о решении ЕСПЧ выплатить несостоявшимся усыновителям компенсацию, отметилась в социальных сетях едким комментарием: «Размер компенсации морального вреда был снижен почти в семь раз. ЕСПЧ присудил по три тысячи евро за одно заявление. За издержки и расходы, понесенные в суде, заявители потребовали в общей сумме 53 тысячи рублей. Расходы подтвердить не смогли, поэтому им присудили по 600 долларов за заявление…Так что было главным в этом политизированном судебном решении - дети или деньги?» Ну, казалось бы – всё четко, всё, как всегда: ЕСПЧ грубо вмешивается во внутренние российские дела, американцы – негодяи, российские граждане сами всех усыновят. И тут коллега Матвиенко со своим почти кокетливым заявлением «всё можно вернуть».

К вечеру этого трудного дня в голосе Баталиной стали проскальзывать нотки отчаяния: да нельзя всё вернуть! И даже не потому, что нет никаких оснований (а их нет – не забывает подчеркивать госпожа Баталина), а потому, что США просто не смогут выполнить требования российской стороны. Депутат Баталина ведь умный человек, она в отличие от большинства простых россиян и представителей российской политической элиты знает значение слова «федерация». И знает, что США – это натуральная федерация, в которой законы штатов не приводятся «в соответствие с федеральным законодательством» по щелчку пальцев из Конгресса и тем более из Белого дома. И осуществлять контроль за усыновителями по всей Америке в той форме, в какой этого жаждет российская сторона, невозможно.

«То есть отмена закона невозможна?» - завершали мысль Ольги Баталиной понятливые журналисты. И ставили ее в крайне неловкое положение. Потому как бить американцев по носу после победы Трампа и до его инаугурации это вроде как… Вроде как идти вразрез с генеральной линией, которая сейчас старается быть тонкой и нежной по отношению к заклятому партнеру. Ведь не только уже упомянутый совсем простой россиянин, но и та же политическая элита сейчас стараются крепко верить в благонамеренность дядюшки Дональда. А он, между прочим, чуть себе в пресс-секретари не выбрал консервативную журналистку, усыновившую когда-то двух русских мальчиков…

Ожидания добра и света от избранного президента Америки, который сегодня перейдет в статус просто президента, бьют с наших голубых экранов таким кипучим ключом, что, на самом деле, всем уже неловко. Даже закаленной Ольге Баталиной, которая кажется всерьез обеспокоенной намеком на зависимость применения «закона Димы Яковлева» от теплоты отношений с новым американским руководством. Это же совсем ненужная политизация, которой, конечно, не было вовсе, когда в 2012 году российские парламентарии голосовали за этот закон! Тогда же просто защищали сирот от возможной страшной участи, а не отвечали неуязвимым американцам на санкционные списки по акту Магнитского. И приложили все усилия, чтобы закон был вписан в историю под именем мальчика, погибшего страшной и случайной смертью за четыре года до его принятия, а не под именем аудитора, умершего в «Матросской тишине».

И, надо признать, что эти усилия оказались во многом успешными: за два года действия закона (к 2014 году) количество его сторонников в России выросло на 20%. Не в последнюю очередь потому, что в России шла почти агрессивная кампания по популяризации семейного устройства детей-сирот, и российские граждане всерьез занялись этой проблемой при небывало активной поддержке государства. Но, кстати, к 2014 году из 259 детей, которые на момент принятия закона находились в стадии знакомства с потенциальными американскими родителями, 111 были усыновлены иностранцами, еще 10 находились в процессе усыновления иностранными гражданами, один малыш с тяжелым пороком сердца умер, 80 детей были переданы в российские семьи. Это тоже информация от депутата Баталиной, а она привыкла точно подбирать слова – «переданы», а не усыновлены. В России ведь большое разнообразие форм семейного устройства детей, и у стороннего наблюдателя складывается впечатление, что усыновление – не самая популярная. Что можно понять, особенно в последние годы: чтобы вырастить детей, нужны немалые средства, а государство усыновителям материально помогает меньше, чем попечителям и приемным семьям. Но когда в прессе мелькает информация (хотя в последнее время ее стало значительно меньше) об очередной большой и счастливой приемной семье, невольно задумываешься: запретив американцам усыновлять маленьких россиян, не воспроизвели ли мы именно американскую систему социальной защиты детей, оставшихся без попечения родителей? Которая так не нравилась борцам с американскими усыновителями, указывавшими: иной ребенок в США проходит через такое количество приемных семей, что потом всю жизнь не может справиться с душевной травмой! Вспомните, как инициаторы закона возмущались тем фактом, что в США накрыли целую биржу по обмену приемными детьми.

Да, у нас пока таких бирж не открывали и не накрывали. Тем не менее, кое к чему и мы привыкли. Вот изъяли в Зеленограде из приемной семьи, глава которой подозревается в избиении ребенка, 10 детей из 12 (там 8 приемных, 4 усыновленных, 1 кровный). И мэр Москвы Собянин лично обещает: найдем этим детям другую семью, хорошую. Квартиру дадим, всё, как полагается. Мутная история, конечно. Что там на самом деле было, сейчас точно никто не знает. Но четыре года назад мы об этом случае вообще ничего не узнали бы: власть грудью кинулась бы на информационную амбразуру, стараясь не допустить просачивания сведений о возможных издевательствах над приемным ребенком в российской семье. Но с другой стороны, может, и семьи такой не было бы: как-то не часто в голову российским гражданам приходила мысль брать под опеку тяжело больных детей. Хотя инициаторы «закона Димы Яковлева» и тогда с цифрами в руках доказывали, что это распространенное заблуждение: не только американцы усыновляют таких детей! И вообще – всё будет хорошо, мы консолидируемся, мы справимся, это наши дети…

И ведь консолидировались же! Это сейчас всё стало как-то утихать. Видимо, трудно столько лет поддерживать одинаково высокий градус общественного внимания к теме. К тому же, слава богу, уже четвертый год не поступают из Америки страшные новости, которые возмущали, объединяли и мотивировали российских усыновителей. То ли потому, что наши страны окончательно разругались, и информация об уже усыновленных маленьких россиянах стала еще более недоступной. То ли сказалось сокращение усыновлений из России. То ли случаи гибели российских детей в США (19 за 20 лет) были действительно случаями, а не системой, против которой выступили с «законом подлецов» в руках.

Он, безусловно, имел неплохой эффект: количество детей в детских домах серьезно снизилось. Но ежегодно прибывают новые сироты (пусть и при живых родителях) – до 50-60 тысяч в год. И не только на их содержание в социальных учреждениях, но и на семейное устройство нужны деньги. Большие деньги. Государственные деньги. А наличие в казне таких больших и хороших денег зависит не только от цен на нефть, но и от действий на международной арене того парня, который 20 января избавится от определения «избранный». Так, похоже, думают большие политики в России, судя по тому, что «закон Димы Яковлева» не является самоцелью». Но возможно ли будет объяснить это своим гражданам? У них ведь тоже шея уже начинает побаливать от резких смен курса, от «отделывания помидорами», от стилистических разночтений с властью, ранее характерных разве что для интеллигенции (или «кучки интеллигенции», как привычно формулирует та же власть). У них намеки на смягчение вызывают почти такую же тревогу, как в свое время вызывали и страшные новости из Америки, и разработка закона.

Да и власть наверняка понимает, что смягчить закон – значит признать, что это была политическая «ответка». И придется приложить невероятные усилия, чтобы убедить россиян в готовности американской стороны следовать российским требованиям. Особенно, если такой готовности не было, нет и не будет. Ведь изменить государственное устройство США никакой Трамп не может. Поэтому если быть честными, то придется согласиться с Ольгой Баталиной: для отмены запрета на усыновление российских сирот американцами нет никаких оснований. Государство очень старалось, чтобы их не было. И у него получилось. А дети все-таки не помидоры, чтобы разворачиваться по отношению к их судьбам на 180 градусов.

Елена Ширяева