Осторожно, для детей мигрантов двери школы закрываются
Законодатели собираются закрыть двери российских школ для детей мигрантов, не владеющих русским языком. Обозреватель Псковской Ленты Новостей Юлия Магера в своей авторской колонке ужасается от мысли о том, что будет, если детей, и без того не владеющих главным инструментом для интеграции — языком — выключить из системы образования.
Не брать в школы детей мигрантов, если те не владеют русским языком — такая законодательная норма прорабатывается в Госдуме. Дело поставлено на серьезные рельсы, так как инициативу опубличил председатель нижней палаты российского парламента Вячеслав Володин. То есть высказывание прозвучало не ради хайпа, а для обозначения направления идущей работы, о чем свидетельствует статус спикера.
Слова председателя Госдумы являются нажористой пищей для размышлений, оставляющей странное послевкусие. Это только на первый взгляд «ура» и «наконец-то». Как бы этими благими намерениями не оказалась вымощена дорога к межнациональному раздраю — бессмысленному, беспощадному, кровопролитному. Пока что при всех уродствах, свойственных нынешней миграционной политике, баланс удается держать. Но что будет, если с топором подойти к решению вопроса, требующему ювелирной точности?
Конечно, никто не будет спорить с тем, что школы давно пора освободить от несвойственных им функций. Дело педагогов — растолковать теорему Пифагора и тему поэта и поэзии в творчестве Пушкина. А не думать, как выкручиваться, если часть учеников по-русски ни бельмеса. Какой уж тут Пушкин.
Год назад широко разошлась история из Волгограда, где учительница начальных классов уволилась из школы, год отработав с первоклассниками. Единственным человеком в классе, говорящим по-русски, была она сама. Такой выход придумала администрация школы: объединить всех иноязычных малышей в один класс. Оказалось, что и это не выход, эксперимент провалился, решить проблему таким способом не получилось. Педагог после увольнения стала заниматься маникюром. Говорит, что счастлива. Система образования потеряла боевую единицу, в других обстоятельствах успешно проработавшую бы до педагогической пенсии. И приобрела опыт, говорящий, что таким способом вопрос с интеграцией не закрыть.
Но! Предлагаемая мера может в долгосрочной перспективе дорого встать всему обществу. Хорошо, сейчас мы уберем из школ детей мигрантов, не умеющих двух слов связать по-русски. Из школ, где худо-бедно и косо-криво, но идет социализация и интеграция. Повторюсь, решение этих задач не должно ложиться на плечи педагогов. Во всяком случае, не в той степени, как это происходит сейчас. Но какова предлагаемая альтернатива? Похоже: зарыть голову в песок и сделать вид, что никаких детей — носителей чужеродной культуры внутри страны не существует.
А ведь они не испарятся в одночасье! Это только в сознании отдельных чиновников рисуется идеальная картинка. На ней папа в рабочей спецовке и с сильным акцентом приводит записываться сына в первый класс, а тот уже лихо тараторит на русском литературном. А если не тараторит, то по документам оказывается, что семья находится в стране нелегально, и всех в тот же день депортируют. Конец.
Жизнь устроена сложнее. Мы пока не получили ответов на главные вопросы. Где именно, в какой форме и как долго дети мигрантов будут осваивать русский язык перед приемом в российскую школу? Смоделируем ситуацию. Предположим, что семья находится в стране легально. Но ребенок не владеет русским. Тест заваливает, документы школа не принимает. И чего дальше?
А как быть в ситуации, если мигрант уже прошел натурализацию и только после этого перевез семью? Представим даже, что отец, кормящий семейство, честно сам сдал тест и уже получил российский паспорт. Вызвал с исторической родины жену и пятерых отпрысков, те тоже получили гражданство как члены семьи. Русский язык в бывших республиках уже 30 лет необязателен к изучению. Получится заковыка. Дети — граждане страны, на языке которой не разговаривают. Школа им положена по умолчанию, без всяких тестов. На колу мочало, пришли к тому, с чего начинали.
И подумаем над наиболее вероятным сюжетом. Нелегальные мигранты так же нелегально втаскивают в страну свои семьи. Да еще и прямо на месте обзаводятся новыми их членами. Естественно, добровольно никто сдаваться школьной администрации не пойдет, зная, что в кабинете директора ждет проверка документов. Детей попросту не будут записывать в школу.
Давайте будем реалистами. Проще всего сейчас сказать: «А вот пусть они не приезжают», «А вот пусть их всех переловят и выдворят». Приезжать продолжат. Не переловят. Таково уж современное устройство российской экономики. Высокий уровень миграции стоит на трех китах: демографические проблемы, жадность дельцов и невысокая платежеспособность населения. Рабочих рук не хватает — это уже медицинский факт. Одним только запретом на пропаганду чайлдфри, принятым вчера той же самой Госдумой, дело не поправишь. Проблема будет только усугубляться, любопытствующие могут самостоятельно изучить теорию демографических переходов. Для нас важно, что каждый доморощенный кадр становится все дороже для работодателей. Отсюда и стремление закрывать вакансии не коренным населением, а привозной рабочей силой, не столь требовательной к уровню оплаты труда и условиям работы. А мухлеж с нелегалами еще сильнее удешевляет стоимость пары рабочих рук. И стоимость конечного продукта тоже. Обычно принято в этой связи говорить о сфере строительства, как о наиболее показательной. Нас заверяют, что квартира, построенная местными, будет стоить в два раза дороже и окажется недоступной для местных же.
Проблемы, которые тянет за собой массовая миграция, объемны. И требуют стереоскопического подхода к решению. Пока что предложенные меры видятся попыткой замести неудобные вопросы под ковер. Не будет в школах детей, не понимающих по-русски — перестанет оттуда идти вал негатива. На первый взгляд, будто бы порешали. Но именно «будто бы».
В недалеком будущем мы рискуем получить более масштабную проблему национальных гетто. Мигранты и так склонны кучковаться. Открывать общепит только для своих, жить рядышком, обзаводиться собственной службой такси с заказом через мессенджеры. Все это есть даже в маленьком и небогатом Пскове, где уж, казалось бы, трудовым мигрантам ловить нечего — местным-то с трудом хватает. Ан, и сюда добираются. Что уж говорить про мегаполисы.
Две недели назад на «ПЛН FM» проходил круглый стол о русском языке.
По касательной мы затронули роль языка в интеграции не только детей. В школе они впитывают местную культуру, обычаи, нормы поведения в обществе. И несут все это домой, мягко встраивая взрослых в местные порядки. Раз нам никуда не деться от массовой миграции, так пусть это будут наши люди — наши во всех смыслах. Раз страна распахивает свои двери, раз не может обойтись без завоза иностранцев, раз разрешает перевозить семьи или закрывает глаза, когда это делается без разрешения, — то должна озаботиться вопросами интеграции.
Дети должны сидеть за партой. Неважно, где они родились. Если свое будущее семья связывает с Россией и желает отдать ребенка в местную школу, я могу только сказать: «Добро пожаловать». Множество коренных народов Российской Федерации имеют различия, которые никто не собирается стирать, от кулинарных традиций до разреза глаз. Дело же не в этом, а в соблюдении общих норм и правил, принятых в обществе, цементирующих страну в единое целое. Нарушение этих норм гостями злит хозяев, а вовсе не внешние различия. Стало быть дело за тем, чтобы гостей не исключать, а, напротив, активно включать в общее культурное пространство. Осталось только услышать, каким способом это огромное дело будет сделано.
Юлия Магера
