Политика Бориса Немцова похоронили на Троекуровском кладбище в Москве, пишет «Интерфакс».
Фото: Ольга Мальцева / AFP
Перед погребением православный священник совершил отпевание покойного...
Похоронили, земля пухом, но что за бред: улица, мост, памятник...Кому это надо? Друзья-хамелеоны совсем с катушек съехали-заигрались? Не сотвори себе кумира, хотя себе - пожалуйста, но не навязывайте всей стране!
Алексей Леонов, летчик-космонавт СССР, дважды Герой Советского Союза:
«Они просто не хотят работать на свой народ»
- Я считаю, что не надо переименовывать Большой Москворецкий мост. Это же историческое место!
Этот мост построен так давно, когда никакого Немцова еще и в помине не было! И мало ли кто еще будет прогуливаться по этому мосту...
Там были и более трагичные события, связанные, скажем, с нашими революциями... И там погибло много людей, которые сделали для страны гораздо больше, чем Немцов!
Что ж, природа наделила его очень большими задатками, но, увы, он их не туда растратил.
Что касается возможности обращения об увековечении памяти Немцова... Знаете, вопрос об установлении некоторых памятников у нас рассматривали на протяжении 25 лет, - я имею в виду памятник генералу Скобелеву. И только в прошлом году его установили. Наверное, Скобелев - это далеко не Немцов!..
Конечно, переименовывать мост - это дело города. Но мое мнение таково: этого делать не стоит. Они бы еще именем Собчак что-то назвали...
Все это - большая глупость, и это просто неприемлемо! А проталкивает это одна и та же партия. Лучше бы они занимались работой, а то все они, понимаешь, в оппозиции...
Они просто не хотят работать на свой народ. Касьянов - это же, извините, такой чудак на букву М., который столько дел натворил! Это же сдуру назначенный премьер!
А если дочке Собчака тоже поставят памятник, это будет просто какая-то насмешка...
Станислав Садальский, заслуженный артист России:
«Определит только время»
- Такие предложения о переименовании, по-моему, слишком поспешны. В этом смысле, на мой взгляд, нужно учитывать опыт мудрой Грузии.
Самое почетное место захоронения находится там в местечке Мтацминда, что в переводе означает «Святая гора».
Примечательно, что перезахоронения в этот Пантеон писателей и общественных деятелей Грузии нередко осуществляются только спустя 10 лет после смерти, то есть когда время покажет, останется ли память о том или ином человеке.
Я отношусь к Немцову с уважением, он через два дома от меня живет... жил, но то, кто великий, а кто нет, определит только время. И разговоры о похоронах на Новодевичьем кладбище тоже сейчас неуместны.
Что касается вопросов переименований при жизни, то эта тема очень деликатна, а Печатников пусть лучше занимается здравоохранением.
Александр Невзоров, бывший ведущий телепрограммы «600 секунд», экс-депутат Госдумы:
«Если Казанский собор предложат переименовать в Собор Собчак...»
- Возможно, это важно тем людям, для которых Борис Ефимович был символом (правда, я не могу понять, символом чего именно).
Быть символом заранее проигранной революции, по-моему, просто смешно потому, что все «белоленточники» - это символы слабости и декоративности.
Знаете, если говорить о том, что революция - это положительный процесс, то я никак не соглашусь отождествлять его со всем этим «болотным шевелением».
И это при том, что по своей природе я революционер, и сторонник революций, и любитель революций.
Но вся сегодняшняя оппозиция своей декоративностью и ничтожностью сделала все, чтобы погасить революционные порывы России. Причем она гасила эти порывы даже сильнее, чем любая власть.
Что касается предложения переименовать Большой Москворецкий мост в «Немцов мост», то мне совершенно безразлично, как и что у вас в Москве будет называться!
А если Казанский собор предложат переименовать в Собор Собчак, то я возражать не буду...
Владимир Соловьев, теле- и радиоведущий:
«Отношение к Борису Ефимовичу в народе было неоднозначным...»
- У меня не вызывает сомнений то, что будут предприниматься попытки увековечить память Бориса Ефимовича. Правда, мне не очень понятно, почему надо переименовывать места гибели именем погибших там людей.
Знаете, это довольно странная тенденция... Получается, хотят запомнить человека по тому месту, где он погиб? Насколько я понимаю, в российских традициях это не очень принято...
Скорее, у нас принято устанавливать мемориальные таблички на домах, где жили эти люди, или называть улицы в городах, к которым они имели непосредственное отношение.
Конечно, если будет такое обращение, то власти Москвы его рассмотрят, но сама идея, скажем очень вежливо, не кажется мне здравой.
С другой стороны, совершенно очевидно, что в нашей современной истории нельзя вспомнить политика такого уровня, пусть и в отставке, который был бы убит. Хотя политических убийств, как таковых, в истории России было много...
Не надо недооценивать роль Бориса Ефимовича в современной истории, хотя это не сплошные розы, воздыхания и большая любовь. То есть отношение к Борису Ефимовичу в народе было, скажем так, неоднозначным, что, правда, не имеет никакого отношения к необходимости увековечить его память.
Но это должно быть в соответствии с традициями нашего государства и той формой, которую сочтет приемлемой как общество, так и государство.
На такой скамейке я заслушал главного энергетика ГАЗа Олега Котельникова, специалиста с 30-летним стажем:
«После гайдаровского шока к нам приехал Ельцин: все будет хорошо, просто отлично через 5-6 месяцев. Я тогда спросил Немцова: «Вы в это верите?» А он: «Ельцин в машине мне сказал, что ничего не будет, но надо людям дать перспективу». То есть из первых уст знал, что все реформы – липа, но остальным об этом ни гу-гу!
Главная черта Немцова – вероломство. Старый директор ГАЗа Видяев еще держал завод, «Волга» была в стране самой престижной. Но Немцов наплел, что при нем не идет модернизация, завод крупно задолжал в бюджет, надо менять на Пугина, бывшего министра автопрома. Видяев предлагал как раз модернизацию, а Пугин – модное акционирование, мол тогда все пойдет само. На конференции трудового коллектива все наши – за Видяева; но в зале шумят какие-то островки за Пугина – как оказалось, подвезенные немцовские ребята. Видяев понял, что сопротивляться бесполезно, лег под Пугина. Долги завода сразу на порядок выросли, производство и зарплаты рухнули, рабочие продали за бесценок их акции каким-то уркам в «мерседесах».
Ельцин тогда отпустил ГАЗу дотации, но все ушло на счета банков, которых при Немцове стало до хрена. Они просто крадут казну, подарили Михалкову миллиард на его картину «Утомленные солнцем», встречают его с жареными поросятами, он и возносит до небес Немцова. Но за 4 года его власти самая крепкая раньше область стала самой нищей…»