«Культурная контрреволюция»: Супермен спасет храм
«Эхо Москвы» в Пскове (102.6 FM) представляет авторскую программу Юрия Стрекаловского «Культурная контрреволюция». Псковская Лента Новостей публикует текстовую версию выпуска программы.
Здравствуйте. «Культурная контрреволюция» в эфире, Стрекаловский моя фамилия.
Проведу здесь несколько минут, рассуждая о вопросах культуры, - здесь у нас на Псковской земле: явленных, заданных и повисших без ответа.
Вот тут у нас новость - не новость, скандал - не скандал; в общем - коллизия. Как стало известно некоторое время назад, а именно 12 мая 2020 года, депутат Псковского областного Собрания Лев Маркович Шлосберг (лицо, признанное Минюстом РФ иноагентом) (наверное, самый знаменитый депутат Псковского областного Собрания) направил запросы президенту Национального комитета Международного Совета по сохранению памятников и достопримечательных мест (ИКОМОС), а также председателю комитета по охране объектов культурного наследия Псковской области и постоянному представителю Российской Федерации при ЮНЕСКО - чрезвычайному и полномочному послу ЮНЕСКО в России. Невольно ищешь - нет ли или еще запроса в «Спортлото» или еще какую-то организацию с громким названием.
О чем в запросах депутата идёт речь? О незаконном изменении интерьера церкви Василия на Горке - храма Святителя Василия Великого в Пскове. Здесь и далее цитирую по пресс-релизу, распространенному местным отделением политической партии «Яблоко». Итак, депутат Собрания (и одновременно Лев Маркович является членом президиума регионального Совета Общества охраны памятников истории и культуры - ВООПИиК) просит, даже требует, чтобы организации, в которые он обращается, обязали Псковскую епархию Русской Православной Церкви восстановить интерьер церкви Василия на Горке в его историческом облике.
Для тех, кто не в курсе дела, поясняю: некоторое время назад (кстати, довольно продолжительное время, поскольку эти интерьеры мне доводилось обсуждать с петербургским искусствоведом - великой Эрой Борисовной Коробовой еще в феврале прошлого года) был расписан фресками храм Василия на Горке, один из любимых псковичами и туристами, один из наиболее «открыточных» и красивых храмов Пскова, его уж точно все знают, - он так и называется «на Горке», и эта горка в Детском парке, с горки этой любит кататься детвора зимой на саночках.
Так вот, храм этот, разумеется, средневековый; впервые упоминается в пятнадцатом веке, а в том виде, каков он сейчас, в целом сложился к шестнадцатому веку. В советское время, конечно же, он был закрыт, стоял пуст и обезображен; в девяностые годы был передан Церкви для богослужений, с тех пор расцвел, отреставрирован, наполнен жизнью. И вот чрезвычайно активный настоятель этого храма отец Андрей проявил инициативу и нашел возможность храм этот расписать изнутри фресками. Он пригласил современного иконописца (имя его не будем сейчас упоминать), и храм этот довольно быстро был расписан.
Постепенно эта ситуация дошла до «прогрессивной общественности». Так долго доходило (интерьерам уж много месяцев), видимо, потому что Прогрессивная общественность в церкви ходит редко, любит их исключительно дистанционно, в интернете.
Общественности росписи эти не понравились по какой-то причине, и общественность стала протестовать. Вот теперь дошло аж до депутата Шлосберга, который и сигнализирует в вышестоящие организации: «Спортлото», ЮНЕСКО, ИКОМОС и комитет по памятникам.
Ну то, что Лев Маркович взялся и эту проблему решать, - конечно, немного комично. Вообще это депутат уникальный, это то, что называется «талантливый человек талантлив во всем» и во всех вопросах разбирается примерно одинаково хорошо. Мы не успели еще опомниться после масштабного плана борьбы с коронавирусом, который как-то по весне Лев Маркович представил человечеству. До этого, помнится, были какие-то это экологические инициативы, экономические инициативы и так далее. Разумеется, мне радостно сознавать, что на Псковщине есть человек, у которого в шкафу даже не один, а несколько костюмов Супермена, и он всегда готов, может и знает, как спасти человечество.
Если кто-то сейчас уловил в моих словах так называемый сарказм - он не ошибся.
Вот теперь в своих заботах депутат дошел и до церковной жизни, до спасения религиозных памятников.
Нет. Памятник архитектуры, храм украсили фресками внутри - вот в чем проблема. И эти фрески, по мнению заявителей, нужно теперь что? Забелить, стесать - в общем, «вернуть первоначальный интерьер».
Казалось бы, ситуация абсурдная: храм, который десятилетиями стоял поруганный и разоренный, теперь, наконец, восстановлен, возвращен к жизни, а теперь еще и украшен фресками. Но вот теперь его нужно, оказывается, от этих фресок спасти; фрески эти нужно стесать и забелить.
Я не знаю, как назвать процесс стесывания, замазывания или иным способом уничтожения фресок.
Вот, кстати, совсем недавно в Петербурге были уничтожены фрески в одном из храмов, правда, там это произошло по распоряжению местной епархии, которая тоже решила, что фрески «неправильные», а не по просьбе депутата, но это совершенно неважно.
Мне кажется, это называется вандализм и варварство; я других слов не нахожу.
В своем обращении депутат Шлосберг упирает то, что церковь Василия на Горке в прошлом году была включена в «Список всемирного наследия ЮНЕСКО» в числе десяти псковских храмов, и теперь (цитирую пресс-релиз) «интерьер изменился кардинально, что вызвало много вопросов у историков и реставраторов в Псковской области и за ее пределами». Дальше в пресс-релизе идет ссылка на обсуждение в Фейсбуке, где нет примерно ни одного специалиста, но много озабоченных дилетантов-энтузиастов.
«По мнению специалистов, - продолжает депутат Шлосберг, - внутренний облик храма в его нынешнем виде не соответствует традициям псковской архитектурной школы, когда интерьер церквей в цветовом исполнении не отличался от их экстерьера».
Если это наукообразие перевести на русский язык, смысл будет такой: они снаружи белые - значит, и внутри должны быть белыми. По мнению Шлосберга и специалистов, на которых он ссылается. А, поскольку Лев Маркович «един во многих лицах», входит в президиум местного отделения ВООПИиК и в этом качестве может рассчитывать на его поддержку, свое письмо он сопровождает небольшим экспертным интервью с уважаемым и опытным экспертом, искусствоведом Ириной Борисовной Голубевой.
В интервью есть и иные упоминания о нарушениях, которые произошли во время реставрации этой церкви и последующего ее приспособления к организации богослужений и приходской жизни.
Нарушения и ошибки, кстати, действительно имели место быть, на мой взгляд. Упоминается пластиковое окно, которое вставлено в один из оконных проемов, кроме того, при отделке интерьера использовалась напольная керамическая плитка - и так далее. Ошибки досадные, но не фатальные и легко исправимые.
Есть упоминания и о других «нарушениях». Например, Ирина Борисовна сообщает о туалете, который устроен в подвале колокольни. Эксперт выражает удивление: ведь в псковских храмах никогда не было туалетов.
Святая правда. В псковских храмах, как впрочем, и в светских памятниках много, чего не было в средневековье: например, электрического освещения и отопления, водоотведения, централизованной канализации - тоже ведь не было. Даже интернета не было в средневековом Пскове.
Так что аргумент так себе, слегка притянутый. Не было - а теперь будет, потому что это необходимо и удобно, потому что там живые люди, потому что изменились условия, и технические возможности теперь позволяют сделать и освещение, и отопление, и туалеты.
А чем и как современные удобства, например, никому не видимый сортир в подвале, могут помешать эстетическому восприятию облика памятника снаружи или изнутри - мне не очень понятно.
В целом и депутат, и привлеченные заинтересованные эксперты ссылаются на распространенное мнение, состоящее в том, что в средневековье храмы во Пскове не были расписаны - от слова «совсем».
Действительно, такое мнение бытует, и действительно, известно очень немного, считанное число памятников псковской средневековой фресковой религиозной живописи. Мне сейчас известно шесть; с большой натяжкой - семь.
А полтора века назад практически не было известно ни одного: число это росло по мере обнаружения, открытия все новых - в Мирожском монастыре в середине XIX века, в Снетогорском - несколькими десятилетиями позже, в Псково-Печерском монастыре и в храмах Довмонтова города - в послевоенное время. Так что совершенно не исключено, что со временем обнаружится седьмой, восьмой и так далее по порядку - новые, ныне нам не известные памятники монументальной живописи средневекового Пскова. Что, возможно, смягчит рано или поздно категоричность утверждений о том, что в старину в Пскове храмы не расписывали.
Вообще, это представление об «интерьере, подобном экстерьеру», о том, что храмы средневекового Пскова поголовно все не были расписаны - это ведь лишь одно из мнений, не больше. А, может быть, как раз и были расписаны в значительном количестве, да только до нас по каким-то причинам не дошло абсолютное большинство. Ну, так до нас ведь вообще большинство средневековых псковских храмов не дошло - они не сохранились, погибли в разное время - это же не повод утверждать, что их и не было.
В целом средневековому эстетическому мышлению и художественной практике чужды интерьерные приемы, основанные на контрасте пустых, незаполненных ничем плоскостей и украшенных элементов, например - ярких цветных иконостасов и белых нерасписанных стен, то есть интерьеров, которые сейчас считаются «каноническими» псковскими. Средневековое сознание естественным образом как раз стремилось к заполнению пустот, благолепному украшению всякого уголка – причем, даже если эта красота изначально не была бы доступна взгляду большинства. Мельчайшие детали фресок, икон и витражей, находящихся на значительной высоте; помещенные в закрытые ниши скульптуры, тонкие орнаменты - все это зачастую не видно или видно только при помощи специальных приспособлений, возникших в недавнее время - но существовало и возникло в Средневековье. Это характерно и для Запада, и для Востока христианской Европы - и там, здесь храмы стояли наполненными художественными сокровищами, пустоты в интерьерах - это очень странная и экстравагантная для того времени идея.
Это, разумеется, мое частное мнение, основанное, впрочем, на профессиональном знании. И я понимаю, что сейчас «мейнстримом» в искусствознании является убеждение, что псковские средневековые храмы не были расписаны; мы живем в той эпохе развития искусствоведения, когда это считается истиной.
Ну, хорошо, пусть.
Но теперь, ссылаясь на вот это распространенное ныне мнение, возмущенная общественность требует стесать или забелить фрески, появившиеся в церкви Василия Великого. «Не было - значит, и не будет».
Вот такое грубое вмешательство светских «представителей» в церковные дела - это, на мой взгляд, очень неприятный, но типичный, распространенный в последнее время сюжет. К сожалению, после пары десятилетий некоторого «дружественного нейтралитета» и даже, быть может, взаимной симпатии между Церковью и советской светской интеллигенцией, вновь появилась трещина, растут неприязнь и подозрительность, порой выливающиеся в конфликты.
Порой эти конфликты возникают из-за пустяков, из-за недомыслия и глупости. Например, сейчас в Пскове после карантина открылся для посещения Троицкий кафедральный собор, верующих приглашают приходить в храм, участвовать в богослужениях. Но собор находится на территории псковского Крома, который считается музейным объектом, и в этом качестве закрыт для посещения.
Как может распространить инфекцию или заразиться вирусом человек, в одиночестве пройдясь по огромному псковскому Кремлю - не понимаю, честно говоря. Но конфликт имеет место быть, столкновение в очередной раз спровоцировано.
Впрочем, это, повторюсь, скорее случайность и недомыслие, тут нет умысла противостоять Церкви.
Но, к сожалению, в последнее время весьма распространились сюжеты, когда возникают скандалы и конфликты с участием Церкви только из-за того, что кому-то уж очень хочется скандалить и конфликтовать, хочется «задирать» Церковь.
Советская интеллигенция и ее потомки придумали себе новую игрушку - «антиклерикализЬм», на который возникла и выросла дурацкая мода.
А Церковь пытается защищаться - порой весьма неумело.
Часто эти сюжеты и ситуации возникают в связи с использованием церковью памятников культуры. И, надо сказать, в среде священства и его сторонников также распространены дикие представления о том, что «это все наше, и мы тут будем делать все, что вздумается».
В то время как, действительно, памятник есть памятник, это национальное достояние, и в этом качестве он принадлежит всем нам жителям России, а не одним лишь православным верующим или иным эксплуатантам.
И действия, которые предпринимает тот, кто сейчас «живет» в храме - памятнике архитектуры, кто им «пользуется» - их необходимо тщательно и внимательно продумывать, обсуждать и согласовывать.
Со специалистами и профильными организациями.
Не с «общественностью» и «Спортлото».
Таким образом, казус, который я сегодня выбрал в качестве темы для своей передачи - безапелляционное и грубое требование забелить и снести новые фрески, которые появились в древней церкви Василия на Горке, - я думаю, должен стать поводом для серьезного разговора о том, как вообще Церковь может и должна существовать в древних памятниках.
Потому что вопрос очень сложный. Потому что здесь жизненно необходим умный подход и тонкий баланс.
Баланс между готовностью, обязанностью не навредить, не испортить; принять благоговейно и с трепетом то свидетельство о духовной жизни благочестивых наших предков, которое явлено не в тексте молитвы, не в напеве песнопения, а в памятнике, в камне, в архитектурном объеме, в интерьере, в мощнейшем по воздействию архитектурном образе. Принять и прислушаться, научиться от него.
И необходимостью развития - без противоречия с сохранением наследия.
Потому что развитие - это, если хотите, тоже часть наследия, часть традиции.
Церковь как институция намного старше, чем любые нынешние представления об охране памятников. Более того, эти представления - о реставрации, о сохранении памятников - во многом возникли и сложились как раз в Церкви. Первыми собраниями почитаемых древностей и реликвий были храмы и монастыри, первыми «реставраторами» были иконописцы - поновители икон.
И литургическое творчество это - то, что неотъемлемо связано с жизнью Церкви, то, без чего она немыслима и невозможна. Речь причём идёт не только о создании новых литургических текстов или сочинении музыки (такие ассоциации обычно возникают применительно к выражению «литургическое творчество») и даже не о написании новых икон. Речь - в том числе - должна идти о древлехранительстве как части этого творчества, как искусстве естественного творческого существования в древних памятниках, об искусстве художественного исследования и развития этих памятников в русле традиции церковного искусства - не более и не менее.
В том числе - об искусстве разумного и бережного приспособления этих памятников к условиям современной приходской и литургической жизни. Это приспособление и это искусство должны быть разумными, заботливыми, даже нежными - но они совершенно необходимы. Причём не только с прагматической точки зрения, а для того, чтобы традиция, в которой эти памятники возникли, не угасла, а развивалась.
Сейчас «ревнители» требуют стесать, забелить или иным способом уничтожить фрески современного художника, иконописца.
Я, пожалуй, признаюсь - мне эти фрески тоже не очень нравятся, об их достоинствах и недостатках, например, мы говорили с упоминавшейся выше Эрой Борисовной Коробовой еще позапрошлой зимой.
Ну а, скажем, в Ивановском соборе? В храме Рождества Иоанна Предтечи, который тоже в этом «списке ЮНЕСКО», который тоже шедевр, который вообще в XII веке построен - там тоже некоторое время назад появились современные фрески, принадлежащие кисти выдающегося современного иконописца, священника Андрея Давыдова, бывшего одно время настоятелем этого храма.
Их что - тоже нужно забелить, потому что «порядок такой»?
Вопросы, которые возникают перед современной Церковью и художественным сообществом здесь, на псковской земле: как жить современному художнику и современной церковной общине не рядом с шедевром, а прямо в шедевре, ежедневно творчески с ним взаимодействуя, к обоюдной пользе и взаимообогащению, продолжая и развивая традицию и сохраняя наследие - это чрезвычайно важные и сложные вопросы, которые предполагают не вот такие «наезды» со стороны совершенно внешних и посторонних людей.
Насколько мне известно, Псковской епархией в этом году планируется проведение Форума церковных художников, то есть современных художников, чья деятельность полностью или частично связана, посвящена работе в церкви и для Церкви.
Я надеюсь, на этом Форуме будут подняты и обсуждены важнейшие для нашего региона вопросы: в частности, имеет ли право современный художник работать в древнем памятнике. Не «воссоздавать», не реставрировать, а вполне осознанно творить новое.
С точки зрения буквального следования букве закона - почти никогда не имеет.
С точки зрения здравого смысла и необходимости естественного развития и продолжения традиций литургического церковного творчества - в самом высоком смысле этих слов - думаю, это совершенно естественно и необходимо. В конце концов, речь идет о продолжении и развитии той самой традиции, тех самых техник, стилей и подходов, благодаря которым мы, собственно, имеем возможность наслаждаться дошедшими до нас немногими шедеврами древнего церковного искусства.
Хочется надеяться, что этот разговор, который волей-неволей начался из-за скандального обращения депутата Шлосберга в «вышестоящие инстанции» будет продолжен в более заинтересованной среде, более профессиональным языком и в более конструктивном векторе.
Большое спасибо за внимание, с вами был Юрий Николаевич Стрекаловский, авторская программа «Культурная контрреволюция» на «Эхе Москвы» в Пскове.
До свиданья.
