Реплика Донецкого: Самосожжение Ирины Славиной - подвиг или слабость?

До вечера пятницы 2 октября 2020 года мало кто в стране и мире знал про нижегородскую журналистку, общественницу, редактора маленького оппозиционного интернет-издания «Koza.Press» Ирину Славину. После самосожжения на скамейке перед зданием ГУ МВД России об Ирине Славиной знают все, кто более-менее интересуется политической ситуацией в России. И спорят до виртуальной хрипоты: вот, довели женщину сатрапы. До нервного срыва, до безумия, до последней черты. Оставив предсмертную записку: «В моей смерти прошу винить Российскую Федерацию», женщина в 15.30 публично сожгла себя, отмахиваясь от случайного прохожего, пытавшегося курткой сбить пламя. Выразила свой протест и несогласие крайним способом. Самым радикальным из возможных. А стоило ли оно того? Кто она теперь, героиня или жертва? Может ли жертва считаться героем? Я нарочно заостряю вопрос: акт самосожжения Ирины Славиной – это что? Подвиг или слабость?

Тут легко соскользнуть в ложную романтизацию, граничащую с цинизмом, и многие комментаторы, увы, уже соскользнули. Чего только стоит фраза, гуляющая по соцсетям: «Ирина Славина – это факел, из которого возгорится пламя». Что может быть пошлее? Какой, к чертям, «факел»? Погибла женщина в самом расцвете творческих сил, погибла жуткой смертью. Произошла трагедия, в причинах и мотивах которой необходимо разобраться. Главный редактор «Эха Москвы» Алексей Венедиктов уже отправил генпрокурору письмо с требованием расследования по статье 110-й УК – «доведение до самоубийства».

Скажу сразу, без обиняков и экивоков, я на стороне тех, кто убежден: демонстративный поступок Ирины Славиной – это  никакой не подвиг, а человеческая слабость, понятная в ее тяжелой ситуации: репрессии властей, штрафы, унизительный обыск накануне, 1 октября, в 6.00 утра, с непременным изъятием ноутбуков и смартфонов. Да, для того, чтобы сжечь себя, требуется мужество, какое-то бесстрашие, верней, отчаянье, и именно в таком отчаянном состоянии Ирина Славина, очевидно, и находилась после обыска. В положении тяжелом, но отнюдь не смертельном.  

Спросим себя честно: что изменил ее поступок? Что она своим жертвоприношением показала и доказала? Что в стране действует репрессивная машина по подавлению несогласных, и завтра в дом любого протестанта могут ворваться люди в масках и с «болгаркой» наперевес? Так об этом мы и до акта самосожжения знали. Может быть, следователь, который вел дело (Ирина Славина, кстати, проходила только как свидетель) будет наказан? Возможно, и будет. Вынесут выговор без занесения в личное дело, лишат половины премии. Стоили ли эти бытовые мелочи лишения жизни хорошего неравнодушного человека? Вот прямо спрошу: стоили ли убивать себя из-за такой ерунды?

Понятно, что все люди разные, у каждого из нас свои жизненные обстоятельства, свой болевой порог и представления о высшей справедливости, и в пограничной ситуации, в состоянии экзистенциального выбора, каждый человек сам для себя решает, жить ему, или умереть? В данном случае, за идею. А то, что Ирина Славина все-таки погибла не просто так, из прихоти, а именно за идею, кажется, ни у кого не вызывает сомнения. Более того, ее выбор можно и нужно уважать. Однако, ни в коем случае не выставлять его в качестве некоего примера. Образца для подражания. Смерть не имеет оправдания, и она непоправима. Теперь ничего в жизни и борьбе Ирины Славиной невозможно исправить. Потому что ее жизнь закончилась. И, что самое печальное, закончилась по ее собственной воле.

Неужели кто-то думает, что после самосожжения Ирины Славиной силовики перестанут «прессовать» несогласных? Наивная глупость. Для условных «силовиков» это просто досадный инцидент, не способный ни сломать систему, ни отменить привычную репрессивную практику - от слова «никак». Для равнодушного плебса суицид, пусть и во имя идеи, тоже никакой не подвиг, в лучшем случае - слабость, несчастный случай, повод пожалеть человека, а скорее всего – явный «признак ку-ку», психического расстройства. «Ведь не станет же нормальный человек из-за какого-то там обыска убивать себя? Явно что-то с головой было у женщины не в порядке», - так в большинстве своем думает обыватель.

Быть жертвой, чувствовать себя жертвой, приносить себя в жертву, вся эта тотальная и порочная виктимность - не наш способ. Если уж вы решили заняться политическим активизмом, критикой и разоблачением власти, то нужно быть готовым ко всему, в том числе и готовность терпеть боль и унижение.

Представим на секунду, к примеру, что при первом же обыске или аресте демонстративно сжечь себя решил бы… ну, допустим, Алексей Навальный. Психанул бы, вот, и, облившись бензином, чиркнул зажигалкой. Нате вам! Получите, сатрапы! Так не было бы сейчас никакого лидера оппозиции Навального.

Тут вообще много можно подставить фамилий. Не было бы, - ну, не знаю, - Удальцова, Квачкова, Каспарова, Ходорковского, Платошкина, Шлосберга (лицо, признанное Минюстом РФ иноагентом) … Но они есть. Вопреки всему, стоят. И не только стоят, но и продолжают движение, - то есть занимаются тем, что как раз родственно понятию «подвиг». А вот Ирины Славиной уже нет. Хотя могла бы и быть.

Александр Донецкий