Реплика Донецкого: «Культуртормоз» по имени Жанна

Жанна Малышева уволена с поста главы комитета по культуре Псковской области. Культурная общественность в соцсетях выдохнула с облегчением: «Наконец-то!». Уволена как бы по умолчанию - за недостатки в реализации национального проекта «Культура». По факту - за несоответствие занимаемой должности. Решение об увольнении Малышевой даже нельзя назвать «долгожданным», оно какое-то вымученное. Ну, никак «не вписывалась» Жанна Малышева в образ современного управленца от культуры. «Не вписывалась», и, тем не менее, умудрилась отсидеть на должности главного по культуре в регионе долгих семь лет. Именно что «отсидеть» (в данном случае глагол самый подходящий), самим своим примером подтверждая печальную истину о том, что иногда единственный талант чиновника - это, увы, исключительно его «каменная…» Ну, вы поняли. Не стоит продолжать. Подчеркну, что это не какое-то сугубо мое личное мнение, а своего рода «сумма мнений» многих из тех, кто представляет культуру региона, тех, кто эту культуру делает и продвигает. Претензии к госпоже Малышевой высказывались не раз на разных площадках и в разных медиа, и остается удивляться ее «живучести», которую можно объяснить только одним: как чиновница, она прекрасно умела эксплуатировать чувствительную для всякого руководства тему так называемого «ура-патриотизма», и, как массовик-затейник какого-нибудь районного ДК, вполне была бы на своем месте. Нам же остается ответить на вопрос: «А что это, собственно, было?»

Жанна Малышева оказалась на посту председателя областного комитета по культуре во многом случайно, в результате кулуарных игр, как временная фигура. В начале 2014 года прежний руководитель культурного подразделения, матерый управленец Александр Голышев, вынужден был уйти с любимой должности по представлению прокуратуры. И вот за неимением более подходящего специалиста из южной столицы срочно «выписали» директора Великолукского театра драмы Жанну Малышеву, которая должна была сыграть роль своего рода «местоблюстителя» - недолго «погреть кресло» для более квалифицированной кандидатуры. Однако, как это зачастую бывает в жизни, в случае с Жанной Малышевой неожиданно подтвердилось меткое народное наблюдение о том, что «нет ничего более постоянного, чем временное».

В культурной среде часто используется немецкое слово «культуртрегер», в переводе буквально: носитель культуры, ее движитель. Так вот, Жанна Малышева никаким носителем культуры, к большому сожалению, не была, а исполняла функцию, скорее, ее «тормоза». Это может показаться парадоксом - как так, председатель профильного комитета, и «культуртормоз»? Как так? Разве такое бывает? Но для других, настоящих культуртрегеров, работающих в сфере культуры региона, дело именно так и обстояло: им приходилось прямо-таки преодолевать сопротивление нашего «культурного» ведомства, встречая то непонимание со стороны чиновников, а то и откровенный саботаж.

Здесь нужно сделать один важный комментарий. Это, вообще, в нашей стране (и не только в нашей) вопрос довольно дискуссионный: а кто может успешно руководить культурой? Что это должен быть за человек? Первый вариант: это должен быть выходец из самой сферы культуры и искусства - известный режиссер, например, или музейный работник, признанный специалист в своей сфере, широко образованный, желательно - медийный, человек, умеющий разговаривать с публикой и находить общий язык с коллегами.

Вариант второй: чиновник от культуры - это, прежде всего, эффективный менеджер, многофункциональный управленец, способный ловить новые идеи и тенденции, слышать коллег и подчиненных, а главное, не мешать все эти начинания реализовывать. При этом быть грамотным специалистом, обеспечивающим все юридическое и административное сопровождение культурной сферы. Не мешать деятелям культуры и искусства, а наоборот - помогать и содействовать им в их инициативах. А уж управленческих рычагов для осуществления такой функции у председателя комитета достаточно.

Так вот, печальный кейс Жанны Малышевой заключался, на наш взгляд, в том, что она не отвечала ни первому, ни второму варианту. Она не была настоящим культуртрегером, то есть человеком, личностью, уважаемой в среде работников культуры и искусств, поскольку ее культурный уровень, ее, извините, кругозор, не соответствовал уровню культуры ее подчиненных. Но Жанна Малышева не была и эффективным, современным управленцем, способным к креативному мышлению и новациям. Все это прекрасно видели и понимали ее подчиненные - художественные руководители театров и музыкальных коллективов, директоры клубов и библиотек, и понятно, что подобное положение вещей авторитета главе комитета по культуре не прибавляло.

Более того, Жанна Малышева не была и публичной, медийной фигурой, что само по себе нонсенс для человека, занимающего такой пост. Проще говоря, Жанна Малышева не умела говорить - ни с публикой, ни с журналистами. Это выяснилось буквально при первых появлениях Жанны на публичных, массовых мероприятиях. Интеллигентные люди делали вид, что не замечают, какую пургу и чушь несет глава культурного ведомства региона. Но делать вид не означает - не обсуждать «среди своих», в кулуарах да на кухнях, что, опять же, уважения к Жанне Малышевой в среде подчиненных не добавляло, хотя за регион становилось откровенно стыдно.

Писатели и артисты могут льстить в глаза, иронически улыбаясь за спиной, но не таковы журналисты, особенно условно оппозиционных изданий, и первая же пресс-конференция Жанны Малышевой стала для нее катастрофой, высветив все ее недостатки, будто у танцовщицы на пилоне. Журналисты тут же заметили все логические ошибки и словесные огрехи, с удовольствием процитировав самые вкусные куски ее речи. Жанна Малышева, не будь дурой, сразу же поняла, что общение с журналистами необходимо свести к минимуму. За семь лет выходы к прессе можно пересчитать по пальцам.

И тут вышел третий парадокс: видимо, не желая повторять негативный опыт, Жанна Малышева сделала из комитета по культуре самое закрытое, самое герметичное подразделение администрации области. Представьте себе министра культуры, который бегает от журналистов и боится слово молвить. Можно по-разному относиться, например, к бывшему министру культуры России Мединскому, но за словом в карман он никогда не лазил. Ведомство, которое по самому смыслу своего существования должно быть самым открытым, превратилось на Псковщине в какой-то темный чулан за семью печатями, куда не проникает никакой луч, и где творится, неведомо что. Журналисты годами строчили в комитет по культуре запросы и годами ждали отписки. Самое удивительное, что тем же самым занимались и руководители областных учреждений культуры. Подразделение Жанны Малышевой несколько раз чуть не сорвало (и тут я нисколько не преувеличиваю) традиционный Пушкинский театральный фестиваль, поскольку его организаторы до последнего момента не знали, будет финансирование или нет? При этом в комитете Жанны Малышевой процветали келейность и кулуарность. Публика не знала мотивов тех или иных решений, не понимала их логики. Что порождало вполне естественные недовольство и раздражение. Комитет по культуре, лишенный какой-либо, как принято ныне говорить, «транспарентности», опять же, представляется полнейшим нонсенсом, но при Жанне Малышевой этот сугубый мрак был возведен в принцип.

Наконец, не забудем и про сам образ руководителя культуры (и, стало быть, руководства): он как будто явился к нам из каких-то затхлых брежневских времен, из тени пыльных гардин на окнах и старомодных шиньонов на головах, ни по стилю, ни по духу  не соответствуя актуальным трендам цифровой мульти-медийной эпохи XXI века. И самое обидное, что весь этот убогий провинциальный «ампир» цвел не где-нибудь, а в регионе, выстраивающем свою культурную идентичность на границе с Евросоюзом, то есть уже самим своим местоположением призванный служить своего рода «культурной витриной» России. И никуда от этого предназначения наш регион не денется.

Очевидно, что новый руководитель, как своего рода живая антитеза, должен зачеркнуть и опровергнуть хотя бы какие-то из этих «не».

Александр Донецкий