Гибридная цензура

«Эхо Москвы в Пскове» (102.6 FM) представляет очередной выпуск программы «Минутка просветления». Журналист Светлана Прокопьева (лицо, признанное Минюстом РФ иноагентом) высказывает свое мнение и проливает свет на то, что осталось в тени, но заслуживает внимания. Псковская Лента Новостей публикует текстовую версию выпуска передачи.

После истории с Телеграмом у россиян возник вопрос: а зачем тогда вообще нужен Роскомнадзор? То есть медийным работникам изначально было понятно, что структура эта лишняя, бессмысленная и бесполезная. Но миллионы наших сограждан убедились в этом именно после позора с провальной блокировкой Телеграма.

Зачем нужно ведомство, тратящее по восемь миллиардов рублей наших налогов в год, если оно даже свою ненужную работу не умеет выполнить? Толпа дорогостоящих бездельников на шее у медиабизнеса – вот общее мнение об этой структуре. Так почему же их не разгонят?

Объясняю. Потому что это инструмент цензуры. Технологичной такой, гибридной цензуры под соусом «всего хорошего против всего плохого».

Перед тем как рассказать, как это работает, напомню откуда взялся Роскомнадзор. Это подразделение Минсвязи РФ до 2008 года было частью другой федеральной службы, которая называлась Россвязьохранкультура и довольно странным образом сочетала в себе надзор за средствами связи и охрану культурного наследия. Президент Медведев разделил эту службу на две – Росохранкультуру и наш искомый Роскомнадзор. В управление последнему были переданы бесчисленные ФГУПЫ, которые занимаются сетями, кабелями, радиочастотами и прочими сугубо техническими штуками.

То есть это технари, по сути своей. Для них абстракции типа «свободы слова» и «плюрализма» - не более чем набор звуков. Но зачем-то этим связистам-прапорщикам отдали в руки еще и контроль за СМИ.

Хотя лукавлю – как раз понятно, зачем. Не сильно вникая в смыслы и глубинные взаимосвязи тонкой медийной сферы, они будут, ссылаясь на инструкции, выполнять что велено. В душе не шелохнется протест против указания запретить и заблокировать, дескать, «нельзя, ведь свободные СМИ – это кровеносная система демократии!». Нет у них такого представления о СМИ. СМИ для них – это радиочастота, лист бумаги или IP-адрес.

Среди полномочий Роскомнадзора – контроль за соблюдением законодательства (как будто с этим не справляется прокуратура). Но поскольку закон о СМИ создавался в другую эпоху, и цензуру не то, что не предполагает, а запрещает напрямую, то специально для Роскомнадзора были приняты новые законы. Например, о защите детей от информации, причиняющей вред их развитию. Кроме того, для пущего удобства перелопатили старые законы – например, наш любимый «О противодействии экстремистской деятельности». Просто сравните первоначальную редакцию и актуальную. Тот закон, который был принят в 2002 году, не позволил бы Роскомнадзору развернуться.

Например, возьмем тот пункт, по которому получили предупреждение «Эхо Москвы» и «Псковская лента новостей» за мою колонку о репрессивном государстве: «оправдание терроризма». Это понятие появилось в законе только в 2006 году в формулировке: «осуществление террористической деятельности либо публичное оправдание терроризма». Сегодня звучит иначе: «публичное оправдание терроризма и иная террористическая деятельность». То есть описание, объяснение (оправдание, если хотите) стало первичным. Сама деятельность – уже на втором месте.

В 2008 году вместе с образованием Роскомнадзора добавился еще один пункт в понятие «экстремизм». Тоже очень полезный, по этому пункту предупреждение было выписано газете «Псковская губерния» - за другую мою колонку, о выборах. Звучит он так: «публичное заведомо ложное обвинение лица, замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, в совершении им в период исполнения своих должностных обязанностей деяний, указанных в настоящей статье и являющихся преступлением».

Сама по себе вот эта идея – гнобить СМИ за критику власти – появилась в законе двумя годами раньше. Сначала это была «публичная клевета» и «при условии, что факт клеветы установлен судом». Но тут процесс трудозатратный – надо в суд идти, клевету доказывать. Теперь, конечно, проще. Без сильного напряга под «материал, содержащий признаки экстремизма» можно подвести любую системную критику режима – хоть за слишком долгое нахождение у власти одних и тех же лиц, хоть за несправедливую социальную политику. (Я подозреваю, что в определение экстремизма пункт про «нарушение прав, свобод и законных интересов» был добавлен только для того, чтобы было что впихнуть в «публичное заведомо ложное обвинение».)

Просто сравните: начинали бороться с терроризмом, насилием и массовыми беспорядками, а перешли, по сути, к борьбе с инакомыслием.

В глазах широкой публики, «бороться с экстремизмом» - это совсем не то, что «зажимать свободу слова». Против «борьбы с экстремизмом» никто всерьез возражать не станет – и пока дело не дошло до реальных сроков за репосты, публика и правда не просыпалась. А теперь поздняк метаться! Процесс поставлен на конвейер.

Важнейшее условие гибридной цензуры – неопределенность. В обоих упомянутых мною предупреждениях не указано, какие именно слова вызвали гнев цензора. «Сами догадайтесь». И в следующий раз редакция начинает «гадать» - вычеркивать яркие выражения и звучные слова, смягчать формулировки и перефразировать мысли.

Но и это не помогает. Моя запрещенная колонка была вычитана сто раз вдоль и поперек, и вот поди ж ты! Роскомнадзор увидел где-то «признаки оправдания терроризма». Я рада, что редакция приняла решение идти в суд и оспаривать предупреждение. Потому что совершенно точно в моем тексте не было и намека на оправдание действий архангельского террориста – была критика государственной политики и работы силовых структур, на мой взгляд, не эффективной и во многом вредной для общества.

Еще раз, специально для Роскомнадзора: я никогда не оправдывала, не оправдываю и не буду оправдывать терроризм. Но от критики в адрес власти тоже не собираюсь отказываться. А это, согласитесь, не одно и то же.

Чем опасно предупреждение от Роскомнадзора: «неоднократное» нарушение, по закону, является основанием для суда прекратить деятельность СМИ. Неоднократное – это больше одного, то есть два предупреждения в течение двенадцати месяцев, и Роскомнадзор может идти в суд, требовать закрыть издание. Ну а блокировать сайты он может сам, в любое время и по любому поводу. У оппонентов режима вообще нет шансов создать какой-либо информационный ресурс. Например, сразу же был заблокирован проект «Умное голосование» от Навального или очередной ресурс «МБХ-медиа», открытый на новом домене. Сайт ПЛН, опять же, недавно был заблокирован полностью, хотя формальной причиной послужили какие-то комментарии на одном из форумов. Чистка форума не помогла – сайт был разблокирован только после ликвидации моей колонки.

Естественно, все это влияет на содержание журналистских материалов. Тексты становятся беззубыми, зато безопасными. Темы публикаций – про погоду и ярмарки. Про верховную власть либо хорошо, либо ничего. Опасного автора лучше лишний раз не печатать.

Даже формально свободные и независимые СМИ привыкают писать ни о чем, чтобы лишний раз не рисковать. Это и есть цензура. Самоцензура, точнее, спровоцированная весьма реальной угрозой потери медиабизнеса. Под предлогом «борьбы с экстремизмом» и «защиты детей» мы теряем свободу слова и право на мнение. Наши читатели недополучают информацию и разучаются критически мыслить. Кровеносная система демократии высыхает. А последствия ощущает весь государственный организм в целом.

Закон «О противодействии экстремистской деятельности» (сравнение: ivo.garant.ru)