Неголый король

Кажется, нашего зрителя уже сложно чем-либо шокировать, но «Театру ненормативной пластики» это удалось. Спектакль «Интервью В.», представленный вчера на Пушкинском театральном фестивале в Псковском театре драмы, с первых же мгновений в полной мере оправдал заявленные 18+. Вы совершенно правы, если сразу подумали про «обнаженку». Именно с нее и началась постановка, основанная на книге Александра Вертинского «Дорогой длинною», в которой собраны стихи, письма и воспоминания артиста.

Но боже упаси вас от пошлости и ханжества - лучи света выхватили из мрака сцены не только и не столько обнаженную фигуру мужчины, сколько его нутро, природу, суть, оголенный нерв. Душу, как бы странно это не звучало.

Каждый мускул спины ходит ходуном, кажется, что слова вырываются из самого тела. Обращаясь к министру иностранных дел СССР Молотову, все существо человека кричит: разрешите вернуться из эмиграции! Раскинув руки в стороны, взывает: «Я свой!» - и во всеуслышание признается в любви к Родине. В патриотизме, если хотите. Да, бывают и такие признания.

Как минимум, такое начало оказалось очень неожиданным: перед спектаклем зрители гадали, будут ли песни, и если да, то какие (по репликам можно было смело составлять хит-парад самых популярных песен Вертинского), обсуждали недавний сериал, показанный на Первом (кстати, хвалили), и предавались ностальгии по концерту-спектаклю «Вертинский. Русский Пьеро», который в прошлом году привез на Пушкинский театральный фестиваль народный артист России, ведущий актер Александринского театра Николай Сергеевич Мартон. 

«Интервью В» не оправдал ничьих надежд. Песня была, но лишь одна и та - в финале. Конечно, в самом тексте не обошлось без отсылок на произведения короля русского романса, упоминаний о них, однако музыки в лоб, как таковой, не было - может, поэтому песня «Дни бегут» настолько проникновенно и оглушительно возникла в конце спектакля. Зритель даже встал, причем не для того, чтобы по традиции устремиться «польтами», а именно от чувства сопричастности тому, что звучало.

Тема сериала тоже раскрыта не была: на сцене разворачивался собственный творческий сюжет - пластичный, а главное, пластический. Актер Сергей Азеев перевоплощается со скоростью мысли: вот он - галлюцинирующий кокаинист, вот санитар поезда, вот француз Гастон, мгновение спустя перед нами уже русская эмигрантка, жениться на которой - то еще удовольствие. И высший пилотаж - «пять в одном»: артист, который играет Вертинского, который изображает Маяковского, который читает стихи Ахматовой, которые о Пушкине: «Смуглый отрок бродил по аллеям...» Из-под актерского грима проступают черты всех поименованных «солнц» русской поэзии.

Богатый интонационный диапазон, тонкая смысловая нюансировка, подвижная мимика и игра тела: наблюдая за метаморфозами образа, зритель вживается в ткань постановки, становится ее неотъемлемой частью, одним из тех лоскутков, которые составляют воспоминания Вертинского. Ведь его история - это история нашей страны: войны, революции, отчаяние. И во всем этом - пронзительное ощущение родины как состояния души, как почвы, без которой нет жизни. 

Необычен поэтому и жанр постановки. Это не концерт русского Пьеро, а именно интервью с ним. В воздухе повисают неслышные вопросы невидимого журналиста «пару слов о вашей работе», рвутся вспышки фотокамер, на столе стоит стакан воды, вокруг - штативы всех мастей и размеров.

И правда - любой глянец позавидовал бы такому форматному герою, как Вертинский. В наши дни его телефон разрывался бы от звонков Познера, Урганта и Собчак. Учитывая степень откровенности, интервью В. - просто бомба. Даже интересно, что сказал бы русский шансонье о короне и вакцинации, миллениалах и телеге, о дистанционке и судьбах среднего класса. А впрочем - как прекрасно, что всего этого в его «Дорогой длинною» не было: «То, что есть - неинтересно. То, что «должно» - я не умею. А то, о чем я «мечтаю», - писать нельзя».

Вне времени, но - в пространстве: советский Вертинский в финале спектакля опять гол как сокол. Вы совершенно не правы, если вновь подумали про «обнаженку»: артист одет. Но он прижимает ладони к лицу и стирает последнее, что хоть как-то скрывало его внутреннее Я, - грим. Герой полностью разоблачен, все маски и личины сняты: на зрителя смотрит тот, кого любил народ, но не замечали правители. Он поет романс, а ушлый журналист снимает «живой звук» на планшет с максимальным приближением.  

Это где-то в другом мире, на другой почве В - значит вендетта. У нас В. - значит Вертинский.

Елена Никитина